– Вторым любовником?
– Я тебя видел, – заявил он, сверля меня холодным взглядом. – Твое свидание в лесу. Я слышал, ты называла его Вальтером.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем он говорит. А когда смысл его слов, наконец, дошел до меня, перед глазами повисла черная клубящаяся пелена.
– Ты… пустоголовый, твердолобый болван! – визжала я. – Вальтер – мой брат!
Я изо всех сил толкнула его в грудь ладонями, и он попятился назад.
А я побрела к ручью. На сей раз шагов за спиной не было слышно. Никто не окликал меня, не просил остановиться. Ничего. Мне было тошно, словно жирный голубь в желудке просился наружу. Любовник.
Рейф сказал это с полной уверенностью. Неужели он следил за мной? А увидел только то, что хотел увидеть, и ничего больше? Чего он ждал от меня? Я припоминала каждый шаг, каждое мгновение нашей встречи с Вальтером, недоумевая, как можно было так превратно все понять. Это было невозможно, если только наблюдатель не стремился заметить что-то непристойное. Я побежала Вальтеру навстречу. Выкрикнула его имя. Обняла его, целовала в щеки, смеялась и кружилась, взявшись с ним за руки. Вот и все.
Не считая того, что это была тайная встреча в лесной чаще.
Добравшись до ручья, я села на камень и стала растирать лодыжку. Она разболелась и пульсировала.
Что я натворила? В горле стоял тугой горький ком. Рейф видит во мне легкомысленную и ветреную служанку, которая заигрывает со всеми постояльцами подряд. Я закрыла глаза и нахмурилась, пытаясь прогнать боль.
Я совершила ошибку, признаю, причем роковую. Я слишком много мечтала. Рейф – просто постоялец. А я – служанка на постоялом дворе. И не более того. Я подумала об ужасной сцене во время ужина. Мой бесстыдный флирт с Каденом, все, что я наговорила Рейфу. Как можно было так ошибаться?
Я сползла с камня на землю, обняла колени и уставилась в ручей. Сейчас мне было не до ванны, горячей или холодной. Хотелось одного: лечь в постель, отвернуться к стене и спать долго, долго, делая вид, будто сегодняшнего дня никогда не было. Я говорила себе, что нужно встать, дойти до дома, повалиться на матрас, но продолжала сидеть, не сводя глаз с ручья, и думая о Рейфе, его лице, его глазах, его тепле, его надменности, его отталкивающей самонадеянности.
Я-то думала, что он другой. Все в нем казалось необычным во всех отношениях. Мне показалось, что между нами установилась какая-то особая связь. Как же я ошибалась.
Сверкающие блики на воде погасли, сменились темными тонами – день уходил. Я понимала, пора идти, пока Паулина не начала волноваться и искать меня повсюду, но ноги слишком устали и отказывались нести меня. Я услышала какой-то звук, тихий шорох. Обернувшись к тропе, я удивилась, что Паулина так быстро меня выследила, но это была не она. На тропе стоял Рейф.