Я всмотрелась в невысокие туманные горы на горизонте, посмотрела назад – но и там была такая же картина. Долго ли еще Паулине ехать до Терравина?
Каден заметил, что я рассматриваю окрестности.
– Ты все время молчишь, – заметил он.
– Неужели? Прости меня. И о чем ты предлагаешь побеседовать? О погоде?
Он не отозвался. Я и не ждала ответа, но смерила его долгим тяжелым взглядом. Каден почувствовал этот испепеляющий взгляд на себе, я была в этом уверена, хотя его глаза были устремлены вперед.
– Хочешь воды? – спросил он, не глядя на меня.
Я умирала от жажды, но ни за что не приняла бы воды от этого человека. По другую сторону от меня ехал Эбен, и я обратилась к нему.
– Мальчик, не мог бы ты вернуть мне мою фляжку?
Фляжку у меня отняли, потому что в последний раз, когда мне развязали руки и сняли с головы колпак, я запустила ею в голову Кадена. Эбен вопросительно посмотрел на Кадена, ожидая решения. Тот кивнул.
Я сделала жадный глоток, еще один. Хотела смочить рубашку, но побоялась тратить воду в этом пекле.
– Мы все еще в Морригане? – спросила я.
Каден хмыкнул.
– Так ты не знаешь границ собственной страны? Как это по-королевски.
Я взорвалась, отбросив всякую осторожность. Хуже времени для побега было не придумать, но я с силой вонзила шпоры в бока лошади, и она полетела, стелясь над плотно утрамбованным песком. Перестук копыт, ритмичный и частый, зазвучал в пустыне, как дробь сотни барабанов, сливающаяся в один долгий удар.
Скрыться я не могла – некуда было бежать в этой исполинской пустой чаше. Если бы я продолжала гнать лошадь вперед, это убило бы ее. Я отпустила поводья, позволив ей сбавить шаг и отдышаться. Потом ласково потрепала гриву и, не жалея драгоценной влаги, полила лошадиную морду водой, чтобы помочь ей хоть немного остыть.
Я оглянулась на похитителей, ожидая погони, но они не бросились за мной вдогонку, а продолжали неторопливо двигаться вперед, сидя в седлах в расслабленных позах. Они не станут рисковать своими скакунами, зная, что я никуда не денусь из этого забытого богами края.
До поры до времени.
Я то и дело повторяла про себя эти слова, как безмолвное заклинание.
Поравнявшись со мной, Каден метнул в мою сторону суровый взгляд, но вслух ничего не сказал.
Дороге не было конца. Солнце теперь светило нам в спину. У меня болела спина. Шею щипало. Одежда натирала кожу. Горели обожженные щеки. Мне казалось, мы проехали многие сотни миль.
Наконец, знойное марево уступило место оранжевым сполохам солнца, садящегося за горизонт.
Впереди перед нами высилось гигантское нагромождение валунов, величиной с небольшой замок. Непонятно было, откуда они взялись посреди безжизненной равнины – не иначе, как упали прямо с неба. До меня донеслись голоса, бандиты что-то оживленно обсуждали, особенно много горланил Гриз. Он был единственным из них, кто не говорил по-морригански. Малик и Финч изъяснялись с сильным акцентом, зато у Эбена речь была почти такой же безупречной, как у Кадена.