– Все возможно, – отозвалась я. Но что-то вселяло в меня уверенность в том, что книги не новы, что они хранились в этом загадочном ящике долгие годы, может быть, так давно, что книжник про них позабыл.
Вальтер сжал мне руку.
– Будь осторожна, Лия, – серьезно и торжественно произнес он. – Какими бы ни были их побуждения, они очень хотят вернуть похищенное тобой. Вернувшись, я тайком разнюхаю, в чем дело, и постараюсь понять, известно ли об этом хоть что-то матушке и отцу. Или, возможно, вице-регенту.
– Не проговорись, что видел меня!
– Тайком, – повторил он. Я кивнула.
– Довольно о книжнике. – Наш разговор становился слишком серьезным, а мне хотелось радоваться этому подарку, времени с Вальтером. – Расскажи мне другие новости из дома.
Брат на миг опустил глаза и лукаво улыбнулся.
– Что? – потребовала я. – Говори!
У него заблестели глаза.
– Грета… Скоро я стану отцом.
Я уставилась на него, потеряв дар речи. Никогда еще я не видела своего брата таким счастливым, даже в день свадьбы, когда он нервно одергивал на себе мундир, так что Брину приходилось то и дело его останавливать. Сейчас Вальтер светился изнутри так же, как это бывает с будущими матерями. Вальтер, отец. О, уж он-то будет великолепным отцом.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросил он.
Захлебываясь от радости, я бросилась ему на шею и засыпала вопросами. Да, Грета чувствовала себя прекрасно. Рождение младенца ожидается в декабре. Ему все равно, мальчик или девочка – возможно, им повезет, и родятся сразу оба. Да, он очень счастлив, очень влюблен и очень рад, что у них с Гретой будет настоящая семья. В настоящее время они остановились в Луизвеке, потому-то он и сумел приехать в Терравин. Они едут навестить родителей Греты в их поместье на юге, там она останется и будет ждать его возвращения из последнего дозора. Потом, перед рождением ребенка они вернутся в Сивику, а потом, а потом, а потом…
Я старалась не показать грусть, внезапно охватившую меня при мысли, что все эти события будут происходить без моего участия. Живя в бегах, я, возможно, никогда не узнаю своего первого племянника или племянницу – впрочем, если бы я уехала в заграничные пределы Дальбрека, у меня было бы ненамного больше шансов повидать это дитя.
Я всматривалась в лицо брата, его нос с горбинкой, глубоко посаженные глаза, озорные ямочки на щеках. Двадцать три года, уже скорее мужчина, чем мальчишка, широкие плечи, на которых легко будет держать ребенка – он становился отцом прямо здесь, у меня на глазах. Я любовалась его счастьем и чувствовала, что и ко мне возвращается это давно забытое ощущение. Так было всегда. Вальтер всегда вселял в меня бодрость, даже когда никому другому это было не под силу.