Он не отрывал от меня глаз. Надо же, именно эти глаза, теплые карие глаза, его выдавали – как и в нашу первую встречу в таверне. Каким бы сдержанным и хладнокровным ни выглядел Каден, там внутри кипела странная буря. Во многом он напоминал мне Брина, младшего и самого сумасбродного из трех моих братьев. Брин был достаточно умен, чтобы в присутствии отца напускать на себя вид благопристойного королевского отпрыска, не допускающего и мысли о скверном поведении, зато матери всегда удавалось вывести его на чистую воду. Ей стоило лишь ласково ущипнуть сына за щеку и заглянуть в глаза, чтобы притворство слетело и правда вышла наружу. Вот только я пока не представляла, какую правду скрывает Каден.
– Благодарю, я уже намного тверже держусь на ногах, – ответила я. Хотя, говоря по чести, это было совсем не так. Я не так уж твердо держалась на ногах. Сил не было совсем. Можно было подумать, что за несколько кратких мгновений борьбы за жизнь был отдан недельный запас энергии.
– Ты уверена, что не будет других? – спросил Каден. – Никого больше не видела?
– Совершенно уверена. – Я не могла объяснить ему того, что знала твердо: охотники за выкупом не ходят стаями, а у этого, к тому же, имелось частное поручение. Каден выпустил мой локоть, и я почувствовала облегчение. Берди оказалась права. Мне срочно требовался отдых.
Притворив за собой дверь, я сняла окровавленную рубашку и небрежно швырнула в угол. Я слишком устала, чтобы думать о стирке. Присев на кровать, я поморщилась от боли в плече и шее, потом взбила подушку и сунула под нее кинжал. Я начну делать то, что обещала Вальтеру – я буду тренироваться, как бы рано ни пришлось вставать по утрам. Никто больше не застигнет меня врасплох. Но сейчас короткий отдых мне необходим. Веки становились все тяжелее. Что за снадобье дала мне выпить Берди?
Я спала очень крепко, но слышала, как в комнату вошла Берди, присела на краешек кровати и что-то говорила мне, а потом погладила по голове, убрала со лба волосы и тихонько ушла. Я чувствовала аромат свежевыпеченного хлеба и куриного бульона, но не могла подняться, чтобы поесть, и снова провалилась в сон. Так я спала, пока в дверь тихо не постучали.
Я села, пытаясь сообразить, что происходит. Солнце светило в западное окно. Я проспала весь день до вечера. В дверь снова постучали.
– Берди?
– Это всего лишь я. Я оставлю на крыльце то, что принес.
– Нет. Погоди, – крикнула я.
Я вскочила, доковыляла до двери (лодыжка болела еще сильнее, чем раньше). На пороге стоял Рейф. На согнутом пальце у него висели за веревочки оба свертка, которые я бросила в лесу. Я забрала свертки и отнесла на кровать, а когда вернулась, он протянул мне две гирлянды из сухих цветов, розовую и сиреневую.