– Твой траурный платок, – только я сказала я.
– Надо жить дальше, – объяснила Паулина. – Я сделала для моего Микаэля все, что могла. А теперь пришла пора заботиться о другом. И первой моей заботой, похоже, будешь ты.
Я обняла ее и крепко прижала к себе. Я стараясь не показать, что вот-вот заплачу, а просто держала любимую подругу в объятиях, пока, наконец, она не отстранилась, подозрительно всматриваясь мне в лицо.
– С тобой все в порядке?
После долгих недель тревоги плотину прорвало – слова хлынули из меня неудержимым потоком.
– Ох, Паулина, как я соскучилась. Мне так тебя не хватало. Ты – это все, что у меня есть. Теперь ты – моя семья. А ты угасала на глазах, была такая бледная, такая печальная. Я боялась, что ты никогда уже ко мне не вернешься. А потом ты только плакала и молчала, плакала и молчала. Молчание… – я остановилась, прижав пальцы к губам и стараясь унять дрожь, – молчание было хуже всего. Я боялась, что ты прогонишь меня, что ты винишь меня за Микаэля.
Теперь уже Паулина бросилась ко мне, обняла, и мы обе расплакалась.
– Я никогда не винила тебя, – всхлипывая и заглядывая мне в глаза, говорила она. – Но горе есть горе, Лия, оно берет свое. Я над ним не властна. И знаю, что еще долго буду горевать, но сегодня в Сакристе… – она помолчала, вытирая слезы, – сегодня я кое-что почувствовала. Что-то шевельнулось внутри. Здесь.
Паулина взяла меня за руку и прижала к своему животу.
– Я поняла, что настало время готовиться к жизни.
Ее глаза блестели. Сквозь всю боль я разглядела в них надежду – и радость. У меня сдавило горло. Впереди лежал путь, который ни одна из нас не могла себе представить.
Улыбнувшись, я вытерла щеки.
– Мне надо кое-что тебе показать.
Я поставила корзину между нами и сдернула салфетку, открыв толстую пачку морриганских банкнот – тот самый небольшой сверток, который был призван подбодрить меня. Но я не сомневалась, что брат меня поймет.
– Их привез Вальтер. Это деньги Микаэля. Он сказал, что Микаэль оставил записку с просьбой передать их тебе, если с ним что-нибудь случится.
Паулина одним пальцем потрогала толстую пачку.
– Так много за первый год службы?
– Он умело распоряжался своими сбережениями, – сказала я, не сомневаясь, что Паулина безоговорочно поверит рассказу о любой хорошей черте в характере Микаэля.
Она вздохнула, и грустная улыбка осветила ее глаза.
– В этом весь Микаэль. Мне это поможет.
Я схватила ее за руку.
– Мы все тебе поможем, Паулина. Берди, Гвинет, я – мы все…
– Они знают? – перебила Паулина.
Я покачала головой.
– Нет еще.
Но мы обе понимали, что рано или поздно Паулине придется сказать. Иная правда не хочет оставаться тайной.