— Видмедь! — воскликнул Свинцов и, отшатнувшись, вскинул винтовку.
Но это был не медведь, а престранное существо, покрытое длинной шерстью, с проплешиной посреди хребта. Выскочив из кустов, оно бросилось прочь. Свинцов, сам превратившийся за это время в зверя, ринулся догонять. Существо достигло ближайшего дерева и, ловко перебирая всеми четырьмя лапами, вмиг взлетело к самой верхушке. Оттуда с беспокойством следило за подошедшими.
Свинцов, поставив винтовку к ноге, спросил Чонкина:
— Чо за животный, не ведаешь?
— Не знаю, — удивленно сказал Чонкин. — Похоже, что обезьян.
— Ты чо? — возмутился Свинцов. — Ты обезьянов видал когда?
— Видал, — сказал Чонкин. — Нас прошлый год в зверинец водили. Сперва в музей, а потом в зверинец. И там один был точно, как этот, и с голой жопой.
— Тьфу! — сплюнул Свинцов. — И откуда ж они здесь берутся? У нас в тайге таковых не имеется. Видмеди, волки, белки и соболя есть, а обезьяны не водятся.
— Так откуда ж им тама быть, — Чонкин вспомнил утверждения Гладышева, — когда они все в человеков попревращались?
— Как это? — не поверил Свинцов. — Оборотни, что ли?
— Навроде того, — подтвердил Чонкин.
— Это бывает, — согласился Свинцов. — У нас в деревне тоже Варька косая кошкой по ночам оборачивалась. У коров чужих молоко отсасывала. А брат мой Серега ее в хлеву ночью пымал да лапу ей топором оттяпал…
Говоря это, Свинцов не выпускал из виду того, что сидел на дереве, прищуривал то один глаз, то другой, и тот в ответ на него так же щурился.
— И чего с лапой сделал? — спросил Чонкин.
— А ничего. Завернул ее в тряпку, поклал на печку, а утром гля, а там не кошкинская лапа, а человецка рука…
— Ну, и далее? — потребовал продолжения Чонкин.
— Далее более, — сказал Свинцов. — А ты как думаешь, обезьянов едят?
— А кто их знает, — задумался Чонкин. — Мне не доводилось, а вообще-то чего ж, они же ж тоже из мяса и костей состоят.
— И то, — рассудил Свинцов, — покуда человеком не обернулся, такой же животный, как, допустим, свинья. Так что сперва шерсть на костре опалим…
— Дурак, что ли? — спросил Чонкин.
— А чо?
— Через плечо, — сказал Чонкин. — Зачем шерсть-то палить? Из шкуры рукавицы сделаем, шапки пошьем.
— Тоже дело, — согласился Свинцов, потерши остывшее ухо. — А ты сашлык лопал когда или нет?
— А чо это?
— Чо-чо, — передразнил Свинцов. — Скуснятина, вот чо. На куски мясо порубишь, на прут насадишь и в огонь и так поворачиваешь, чтоб со всех сторон равномерно. Это ж такое вот это у-у! — восполнил он нехватку слов междометием.
И, подняв винтовку, Свинцов потянул рукоять затвора.