Она не вышла из комнаты пока Ирридар гостил в поместье, а утром он и орчанка уехали. Вирона сказалась больной и не пошла в трактир. Вечером устав, сидеть затворницей, накинув шубку из какого-то лохматого зверька, вышла в сад. В поместье вдоль аллей стояли магические светильники. Ирридар постарался, вспомнила она. И, успокаиваясь под звук хрустящего снега под ногами, прошла мимо пруда. И чего его бояться, подумала она, дикари, и свернула к домику прислуги. Она успела сделать только три или четыре шага, как неожиданно у нее потемнело в глазах, потом подступила легкая тошнота и она упала, потеряв сознание.
Овор располагался ко сну, когда в дверь постучали, накинув халат он подошел и открыл дверь. На пороге стояла гресса Ильридана и за ней конюх, который по совместительству был еще и дворником. Странная компания пришла под вечер. Овор плотнее запахнул халат и спросил.
— Что-то случилось, гресса Ильридана?
— Я думаю да, господин Овор. Пропала Вирона.
— Как пропала? — Овор не понимающе посмотрел на Чернушку, потом на стоявшего за ее спиной конюха. — В каком смысле пропала?
— В прямом, тан, вышла в парк и на глазах рена Гринжа пропала. Расскажите рен, что вы видели, — обратилась она к дворнику и отступила в сторону.
Дворник помялся, держа шапку в руках, почесал мочку уха, пальцем провел по носу и ответил.
— Так это, я почти ничего не видел, значит. Только вышел из дому дров принести. Жена моя Маргуна попросила, хотела она тесто на пироги поставить и ночью их испечь, значит. Для молодого барина в дорогу. Значит. Маргуна знает, что ее пироги барин очень любит и забирает все. — Его лицо стало довольным, он поправил усы. — И то сказать, Ваша милость, пироги у Маргуны выходят замечательные. Она рецепт теста особый знает, а начинка у нее всегда разная, значит.
Овор терпеливо ждал, не перебивая, пока слуга доберется до сути. Стоит его перебить, и он начнет сбиваться и не сможет рассказать то, что и хотел бы. Работник он был хороший, но как рассказчик никакой, двух слов вместе связать не мог. Но вот лошади его понимали сразу. Он что-то промычит, буркнет, и они слушаются, выполняют все его команды. Поэтому Овор, зная особенности своего конюха, стоял и ждал, когда же он перейдет к сути.
— Вот значит, вышел я за дровами, а мне навстречу идет ваша племянница. Шла-шла и пропала. — Он шмыгнул носом и замолчал. Овор почесал небритую щеку.
— Как она пропала, Гринжа? — он не мог понять до конца, что тот имел ввиду говоря, шла-шла и пропала.
— Не знаю, Ваша милость, только пропала и все, была и ее не стало.