Аманда сидела на холодной земле и ждала, взгляд ее ничего не выражал.
Я надела на нее чужой мундир – ночью становилось холодно, приближалась зима. Напоила водой, и, опираясь друг на друга, мы перешли границу.
Нет ничего романтичного в единении с природой: спать на холодной земле, постоянно мерзнуть и испытывать непреодолимое желание помыться. Мошки кусают, трава сырая, а если не туда наступишь, ноги окажутся по щиколотку в воде, хоть и место сухое. В лесу водятся змеи, встреча с ними не самое приятное приключение. А разжечь костер – до сих пор непосильная для меня задача.
– Ешь. – Я вложила в руки Аманды жестяную банку с тушеным мясом. Еле открыла; пока пыталась разрезать ножом крышку, сильно оцарапала руку, благо ирбис рядом.
– Не могу.
– Надо. – Я затолкала в нее полбанки. Вторую половину съела сама. Положила ее голову себе на грудь и ласково гладила по рыжим кудряшкам.
Мы нашли небольшое ущелье, немного поднялись в гору. Хотели, сколько сможем, подняться выше, чтобы посмотреть, в каком направлении двигается наше войско. Диких зверей я не опасалась – Серебряный поможет. Я боялась сейчас только за Аманду.
Это был срыв. Тяжелейший эмоциональный срыв.
– Где ты работала все это время?
– В Карлстаде. – Забавно, тот город, который я выдавала за свой.
Туда тоже привозили раненых из Мариестада, тех, кто мог доехать. Город был в глубине Норд-Адер – и Долматия, слава Святым, до них не дошла. Значит, она впервые на передовой.
– Ты оттуда? – неправильно истолковала она мою реакцию.
– Нет, Солнышко, – она и была маленькое рыжее солнышко, – я родом из Лосса, это в Сид-Адер. – Я хотела вывести ее из этого состояния, встряхнуть, перевести мысли в другое русло – удалось.
– Как Лосс? Ты чистокровная северянка! – Она даже привстала, и теперь я видела широко открытые голубые глаза, чуть ниже уровня моего лица.
– Нет, – я засмеялась, – у меня отец северянин, и то, насколько я знаю, по матери.
– Расскажи мне. – Она села рядом и подтянула ноги к подбородку.
– Кто бы мне рассказал. – Я усмехнулась. – Мою маму зовут Анжелин Дюран Белами, – начала я.
– Но ведь герцог был женат на такессийке? – вскинулась Аманда.
– А она и не была его женой, она его кузина. – Ее глаза стали еще больше. Наконец в них зажглась жизнь, чувства к собственным родственникам – это у нас семейное.
– Ты знала?
– Нет, узнала за несколько дней до начала войны. Я была уверена, что маму зовут Аделин. Она почти не поменяла имя. Даже странно, почему они с отцом жили под этой фамилией, – горько рассмеялась, – я ведь даже не знаю настоящую фамилию папы.