Не отстраняясь ни на дюйм, мой мучитель продолжает нашептывать соблазнительные слова. Его пальцы впиваются мне в плечо.
– Убери свои лапы, ты, долбаный зеленорубашечник! – взвизгиваю я и бью его головой в нос.
Слышится треск, ласкающий слух, затем ругательство и… голос Лэчлэна:
– Все, Флинт, довольно. Полагаю, она доказала, что не расколется.
Мокрый мешок срывают с моей головы, и я оказываюсь в помещении без прямых углов, в чем-то вроде пещеры округлой формы. В нескольких футах от меня с суровым видом стоит Лэчлэн. Присутствует еще один мужчина – внушительного обличья господин лет сорока, с проседью в темных волосах. Глаза у него серо-голубые, почти такие же невыразительные, как импланты, но темно-синие прожилки на радужной оболочке свидетельствуют о том, что глаза – свои и, стало быть, принадлежат второрожденному. Из сломанного носа медленно капает кровь.
– Раскалываются все, только одни сразу, а другие нет, – равнодушно возражает Флинт.
Я перевожу взгляд с одного на другого и недоверчиво спрашиваю:
– Так это была проверка? Пытка понарошке?
– Совсем не понарошке, – отвечает Флинт. – Если бы тебя схватили, было бы так же, только еще страшнее. Мы должны были убедиться, что ты не запоешь. По крайней мере, сразу. Я отвечаю за каждого второрожденного и не могу рисковать ничьей безопасностью, допустив сюда слишком слабого или не внушающего доверия человека.
С одной стороны, я испытываю облегчение. Я была уверена, что этот кошмар не прекратится до тех пор, пока не станет совершенно невыносимым и не закончится моей смертью. С другой – с той, откуда последовал удар в переносицу, – бесит то, что меня обвели вокруг пальца, напугали, измучили.
Из них двоих Лэчлэн стоит ближе, в пределах досягаемости. Я наношу ему удар в челюсть, и костяшки пальцев, разбитые, когда я оборонялась от той компании во внешнем круге, снова начинают кровоточить. Но я не обращаю на это внимания, ведь и у Лэчлэна появляется синяк под глазом, рядом с длинным серпообразным шрамом. Он даже не вздрагивает, не предпринимает ни малейшей попытки дать сдачи.
Флинт обхватывает меня за плечи, без малейших усилий отрывает от пола, разворачивает и усаживает подальше от Лэчлэна. Я дрожу всем телом, стискиваю кулаки… и остаюсь на месте. Применение силы все равно не оказывает на них никакого воздействия.
– Как ты мог так поступить со мной? – Мой голос дрожит от ярости и боли. – Я ведь думала, что у вас тут братство, семья второрожденных. Я доверилась тебе, все про себя рассказала. Почему же ты мне не поверил?
Я жду извинений, но он, невозмутимо глядя на меня, отвечает лишь: