Из кухни доносится какой-то шум. Папа дома. Я чувствую, как у меня сразу сжимаются челюсти, но заставляю себя пойти и сказать «доброе утро». Он готовит пюре из морских водорослей – чистые водоросли и вода, никаких ароматических добавок из синтетики.
За шумом блендера он меня не слышит, но, перелив свое зеленое варево в большой охлажденный стакан, поворачивается и при виде меня слегка вздрагивает. Так, словно меня здесь быть не должно.
Капля клейкой зеленой массы переползает через край стакана и образует лужицу между его большим и указательным пальцами.
– Встала, – говорит она. Я слишком мало знаю людей, чтобы судить, является ли подобного рода констатация очевидного факта обычным началом разговора, но для папы это норма.
Я вытаскиваю из хлебницы сладкую булочку и откусываю большой кусок.
– Поздравляю с назначением вице-президентом, – говорю я.
– Официального решения еще нет.
– Не волнуйся, – невнятно бормочу я, с трудом скрывая улыбку. – Никому ничего не скажу. – Да и кому говорить, по крайней мере, в ближайшие несколько дней? Разве что Ларк. Да, ей я скажу, сегодня же вечером, воинственно решаю я.
– Мне придется привести тебя в порядок до того, как все будет объявлено публично. – Он смахивает зеленые капли девственно-чистой салфеткой, затем бросает ее в мусоропровод.
– Привести в порядок? И это, выходит, все, что я для тебя представляю? Предмет обихода, гардероб, нуждающийся в чистке? – Неужели мой родной отец ненавидит меня, дивлюсь я. Хотя вообще-то это тот самый вопрос, который крутится у меня в голове с тех самых пор, как я сделалась достаточно взрослой, чтобы обращать внимание на окружающий мир.
– Все не так просто, Рауэн, – говорит он. – Ты создаешь проблемы – самим фактом своего существования.
Я чувствую, как у меня начинает дрожать губа. Хочется поговорить про это, но я лишь горько роняю:
– Скоро ты от меня избавишься. Полагаю, тебе станет легче.
Он делает еще глоток своей жижи, слегка морщится, словно только теперь ощутил ее мерзкий вкус.
– В каком-то смысле, – уклончиво говорит он.
Я смотрю на него, не отводя глаз. Самые разные чувства переполняют меня, но злость берет верх над горечью. Кажется, это входит у меня в систему.
– И вы с мамой заживете покойно и счастливо. Все эти шестнадцать лет я вам только мешала. Но скоро будет так, словно меня вообще не существовало.
Он не отвечает, только выбрасывает остатки своего завтрака и направляется к двери.