Его методы называли хакерскими, его самого обвиняли в технотерроризме, в ведении партизанской кибервойны. Но ни единой душе, никому он не причинил вреда – ни человеку, ни животному, ни растению. В отличие от мировых правительств с баснословными средствами и технологиями уничтожения, имевшимися в их распоряжении, Аль-Баз лишь взламывал системы, чтобы доказать свою правоту, заставить людей увидеть, что они стали на путь саморазрушения – и предложить альтернативу. За все свои труды он подвергался многочисленным допросам, помещался под домашний арест, активы его были заморожены.
Каким-то образом ему долгие годы удавалось избегать тюрьмы. А затем наступила Гибель Природы.
Согласно учебнику по истории, который я сейчас читаю, мировые правительства вот-вот были готовы привести в действие программу по изменению атмосферы для борьбы с глобальным потеплением. Цель, сама по себе достойная всяческой похвалы, но Аль-Баз предупреждал, что разработанная программа успеха иметь не будет. Он пытался предотвратить осуществление, взломав систему, которая должна была направить частицы в атмосферу. Попытка не удалась, Аль-База бросили в тюрьму, и пока он отбывал срок, Земля погибла. К тому моменту как соратники вызволили его, времени едва хватало на то, чтобы привести в действие его давно задуманный план, дело всей жизни: Эдем. Он запустил программу, подчинившую всю мировую технологию осуществлению двух взаимосвязанных целей – возрождению планеты и спасению человечества.
Демонстрируя высокое благородство, он спас людей, предавших его лично и Землю, – во всяком случае, спас столько, сколько удалось. Он сохранил тех, кто оказался не способен уберечь от гибели собственную планету. Аль-Баз дал нам всем второй шанс, возможность покаяться в собственном эгоизме, в собственной глупости.
А я прожила в его доме всю жизнь и до вчерашнего дня не знала об этом.
Едва мама возвращается с работы – до Эша и папы, – я набрасываюсь на нее с вопросами:
– Как случилось, что мы оказались в доме Аарона Аль-База?
– Может, отложим этот разговор? – предлагает она. Под глазами у нее залегли темные круги, гладкая прическа непривычно растрепалась, из-под туго, как правило, затянутых волос выбиваются пряди. – У нас сейчас и без того есть много о чем потолковать.
– Нет, это важно, – настаиваю я. – Как так получилось, что мне ничего неизвестно?
Она пожимает плечами.
– Великое дело. Мы состоим в дальнем родстве, кажется, через его сестру. Но все это было очень давно. А ты-то как узнала?
К такому вопросу я не подготовилась, но она вроде не заметила долгой паузы, предшествующей ответу.