— Назови хотя бы одну вескую причину, по которой я должна тебе верить.
— Я не знаю таких причин. — На ее месте он бы тоже, наверное, себе не поверил.
Грейси, кажется, не нашлась что ответить.
— Я хочу у тебя кое‑что спросить, — продолжил Роман.
Грейси покачала головой:
— Нет. Об этом мы не договаривались. Я здесь, только чтобы слушать, не забыл? Хотя это так на тебя похоже: забыть о своем обещании.
Прямо по больному. Похоже, она не собиралась давать ему поблажек.
— Можешь не отвечать. Я просто хотел узнать, почему ты позволила Саттону так с тобой обойтись?
Брови Грейси сошлись на переносице, выражая недоумение.
— Как именно?
— Он тебя унизил. Он не относится к тебе серьезно.
Она тут же изменилась в лице и приготовилась защищаться. Кажется, эти слова ее возмутили.
— Неправда! Он меня любит.
— Ты так к этому привыкла, что даже не замечаешь. — Роман грустно покачал головой. Саттон же типичный социопат. Роман сомневался, что он вообще способен на искреннюю любовь. Для этого он был слишком склонен к нарциссизму.
— Не замечаю чего? — рявкнула Грейси.
— Ну, например, что у тебя есть имя, и это имя — не Принцесса.
Грейси в раздражении закатила глаза:
— Это просто милое домашнее прозвище, а никакое не унижение.
— Домашние прозвища на деловой встрече? — спросил Роман, и уверенность Грейси пошатнулась. Ладно, ей действительно было несколько неловко, когда папа называл ее принцессой в определенных ситуациях. Особенно на деловых встречах. Но это же просто его стиль.
— И это еще цветочки по сравнению с тем, как он сейчас продал тебя мне, словно вещь, — добавил Роман.
Ох. Этот комментарий задел ее за живое. Грейси едва сдержалась, чтобы не поморщиться. Роман был прав. То, как отец обошелся с ней сегодня, было более чем унизительно. Непростительно. Но она не верила, что папа намеренно проявил к ней неуважение. Просто он привык получать то, что хочет.
«И поэтому то, что он сделал, нормально?» — поинтересовался язвительный голосок у нее в голове.
Нет. Не нормально. И почему же она смирилась? Он бы никогда так себя не повел с сестрами Грейси. С другой стороны, они бы и сами не стали такое терпеть. Неужели она так сильно его обожает и так привыкла быть папенькиной дочкой, что просто позволяет ему вертеть ею как заблагорассудится? Пользоваться ее преданностью?
Ее затошнило от этой мысли.
Да, она могла свалить все на его болезнь. Но это просто значило бы солгать себе.
— Никто не заслуживает такого неуважения, — сказал Роман тоном, который она тут же узнала. К концу их отношений она слышала его часто. Он был зол. Но не на нее.