Когда Синтия узнала, что беременна от меня, она ничего мне не сообщила, а потом так и не признала, что ребенок мой. Я пытался ее забыть. Отвлекался на работу, женщин, которые ничего для меня не значили… Но ничего не помогало. Я всегда говорил себе, что, может, однажды… А потом она умерла.
— Ты говоришь, что любил ее, а сам даже не пришел на похороны! — выпалил Брукс.
— Нельзя было приходить, — покачал головой Саттон. — Кто‑нибудь затеял бы ссору, а я не мог так обойтись с ее памятью.
Карсон осуждающе посмотрел на брата и произнес:
— Я понимаю.
— В тот день, когда мы с вашей матерью расстались, она заставила меня поклясться, что я никому не расскажу о ее тайне.
— И тем не менее мы здесь, — самодовольно фыркнул Брукс. — И ты утверждаешь, что ты человек слова?
— Довольно! — прикрикнул Карсон, и Брукс, как ни странно, замолк.
Саттон печально пояснил:
— Брукс, мне недолго осталось. И я не хочу, чтобы ее секрет умер со мной. Оставим сейчас в стороне нашу вражду. Как ее сыновья, вы должны знать, кем на самом деле была ваша мать и чем ей пришлось пожертвовать ради вас двоих. Это самое большее, что я еще могу сделать ради памяти женщины, которую любил всю жизнь.
— В смысле, кем она была на самом деле? — спросил Грэм, нахмурившись.
— Ваша мать была не той, за кого себя выдавала. Ее настоящее имя — Эми Джо Тернер.
Братья посмотрели на него в изумлении.
— Она переехала сюда из Кул‑Спрингс. Это городок в Техасе.
— Черт, — пробормотал Роман, качая головой. Теперь все обрело смысл. Он давно подозревал, что Синтия Ньюпорт — не настоящее имя, но никогда не был в этом уверен, а неоспоримых доказательств найти не удавалось. — Это объясняет, почему я не смог ничего разузнать о ее жизни до Чикаго.
Саттон кивнул:
— У нее не было выбора.
— Зачем бы ей менять имя и лгать о том, где она родилась? — спросил Брукс — на этот раз чуть менее надменно. — Она что, преступница? Сбежала от полиции?
— Она сбежала, но не от полиции. Она пыталась скрыться от своего отца, вашего дедушки.
Грэм нахмурился:
— Почему?
— Он был злым человеком. Жестоким садистом и алкоголиком. Она рассказала мне, что он бил и оскорблял ее… — Саттон покачал головой, морщась, как будто слова приносили ему боль. — Это был настоящий монстр.
— У нее были шрамы, — произнес Грэм. — Я имею в виду, на коже. Помню, как спросил ее о них, а она только отмахнулась, сказала, что сама поранилась, потому что неуклюжая. Наверное, в глубине души я понимал, что она лжет. Но, видимо, не хотел взглянуть в лицо правде.
— Синтия проявила неосторожность и забеременела. Она знала, что отец ее изобьет. За год до этого забеременели две ее одноклассницы, и тогда отец сказал ей, что, если такое произойдет с ней, он сам позаботится об этой «проблеме» — с помощью кулака в живот. А потом убьет парня, который изнасиловал его дочь.