Она тоже не сказала об этом семье, но по другим причинам. Она не стыдилась Ксандера. Просто была слишком сломлена и унижена произошедшим, чтобы его еще и обсуждать. Мать осудила бы ее, а отец в пику той проявил бы фальшивое участие. Но Элизабет знала, что она — лишь оружие в их вечной войне друг с другом, а на ее жизнь им плевать.
— У нас и без того не самые лучшие времена, не хотелось бы впутывать их еще и в это, — продолжил Ксандер.
— Мне что, нужно проявить сочувствие? — Элизабет не могла поверить, что действительно это выслушивает от человека, который скрыл от нее свою помолвку, воспользовался ее наивностью и затем бросил, даже не потрудившись пощадить ее чувства.
— Я просто ввожу тебя в курс дела.
— И для этого надо было лететь сюда? Мы могли бы обсудить наш развод где угодно, в том числе в Нью-Йорке. Не волнуйся, мне есть что терять, и побольше, чем тебе. Поэтому я, точно так же как и ты, хочу скрыть эту историю максимально надежно.
— Если бы я хотел развода, я давно бы уже тебе сказал.
— Но ты же специально рылся в судебных архивах, чтобы уничтожить следы этого дела, — настороженно сказала Элизабет. К чему он клонит?
— Изначально — да. Но когда я узнал, что официально мы все еще женаты, я передумал. Я хочу возобновить наш брак.
Элизабет была уверена, что он специально над ней издевается.
— Ни за какие коврижки.
— Это ненадолго. Самое большее — на несколько месяцев.
Проходящий мимо официант обратил внимание на то, что они не притронулись к еде:
— У вас все в порядке? Желаете чего-нибудь еще?
— Да. Такси в аэропорт, — сказала Элизабет.
— Но аэропорт уже не работает, — удивился официант.
Вот черт. Элизабет совсем забыла, что здесь запрещены ночные полеты.
— Два кофе, — вмешался Ксандер, и Элизабет воззрилась на него в ярости. Когда официант ушел, она набросилась на него:
— Так вот почему ты притащил меня сюда? Чтобы мне некуда было деваться?
— В том числе. Но и по другим причинам тоже.
— Ну так вот: мне от души плевать на тебя, твою семейку и твои причины. И за ночь ничего не изменится. Я не собираюсь этого делать, все, точка.
Его лицо оставалось все таким же непроницаемым. Он обсуждал все это как обычную сделку, как будто она была просто деловым партнером, в то время как Элизабет не находила себе места от боли, обиды и возмущения.
Когда-то он был для нее всем. Рядом с ним она испытывала счастье настолько острое, что оно походило на боль. Теперь она понимала, что то была вовсе не любовь, — но тогда ей казалось, что именно такой истинная любовь и должна быть. Но она так и не смогла позволить себе попробовать еще раз — мысль об отношениях вызывала у нее панический страх, и она попросту вытеснила это из своей жизни.