— Пока нет, — ответила Элизабет самым светским тоном. — Если это произойдет, вы узнаете об этом первой. — Она протянула руку для рукопожатия. — Рада познакомиться… следует ли мне теперь называть вас мамой?
К удивлению Элизабет, Мирела пожала протянутую руку, но не выпустила ее сразу:
— Я знаю хороший маникюрный салон в Афинах, надо будет записать тебе телефончик. И еще неплохо бы свести твои рубцы от угрей.
Если бы у Элизабет они действительно были, она, возможно, была бы задета. Но поскольку все это не имело ни малейшего отношения к реальности, она просто рассмеялась:
— Теперь я понимаю, почему Ксандер не хочет подпускать вас к мальчику.
— А я понимаю, почему мой сын скрывал тебя десять лет! — Она собиралась еще что-то сказать, но Ксандер взял ее под руку:
— Уходи. И я надеюсь, что ты не будешь возвращаться, пока не научишься манерам.
— Увидимся утром на совещании, милый. Надеюсь, ты не забыл, что отец по-прежнему в Мюнхене. А с тобой, — она посмотрела на Элизабет, — мы увидимся в суде! Всего доброго.
Только когда они убедились, что машина Мирелы отъехала от ворот, Элизабет посмотрела на Ксандера:
— Боже мой. Твоя мать — это нечто.
Он налил им обоим еще виски и присел на круглый пуфик на террасе.
— Прости. Я не знаю, что еще сказать.
— Да ничего. Ты ведь не знал, что она придет.
— За то, как она с тобой обращалась.
— Ну, ты ведь не можешь отвечать за поведение других людей.
— Ты молодец. Я бы вмешался раньше, но ты и сама весьма достойно справлялась.
— Лучше, чем смогла бы десять лет назад?
Смешно, что Ксандер бросил ее, чтобы ей не пришлось встречаться с Мирелой, и именно с этого момента начался тот путь, который подготовил ее к этой встрече.
— Не забывай, что у меня была и собственная мать. Было бы интересно свести их вместе и посмотреть, что будет.
— А на мой вкус, звучит отвратительно, — сухо сказал он.
Атмосфера изменилась. Веселье было забыто, и повисла неловкая тишина. Элизабет вспомнила поцелуй и скрестила руки на груди.
— Я понимаю, почему ты не хочешь, чтобы Лукас жил с твоими родителями. И, хотя у меня есть причины тебя недолюблювать, я постараюсь помочь тебе выиграть суд, — сказала она, вставая. — Но то, что произошло раньше… — она запнулась, но Ксандер молчал, и пришлось продолжать, — это была случайность.
Ксандер сделал большой глоток виски, кивнул и пронзительно посмотрел на нее.
Элизабет ждала, что Ксандер скажет что-то, как-то разорвет эту пелену, возникшую между ними. Она не могла отвести от него глаз, ее пульс участился, ей стало жарко…
Она так сильно хотела быть с ним, что это угрожало ее восприятию реальности. Нельзя было этого допускать. Десять лет назад она считала, что такое сильное желание не может возникать без любви, но сейчас она знала, что это совершенно разные вещи. И если она не может доверять своему сердцу, значит, она должна положиться на свой разум.