— Так и есть. Он звонил просто поболтать.
Нет, ей не показалось. В его голосе явно звучало недовольство:
— Поболтать? Так обычно поступают друзья, а не подчиненные.
— Мы и есть друзья. Он рассказывал про свою новую работу и про то, какие ужасные у него коллеги.
— Вы спите вместе?
Элизабет слегка отодвинулась назад:
— Ты что, с ума сошел? Сколько раз мне надо тебе сказать, что мы друзья?
— Ты не ответила на вопрос. С каких это пор друзья не могут быть любовниками? На каждом шагу такое происходит.
Элизабет покраснела от возмущения:
— С чего бы это тебя вообще интересовало? Я же тебя не пытаю, с кем ты спишь.
— Ты и так все знаешь. Даже то, чего не было, — добавил он с кривой ухмылкой, призванной скрыть бешенство, которое он испытывал. — А вот я вообще не знаю, что у тебя было за эти годы.
Ксандер понимал, что у него нет права обвинять Элизабет за то, что у нее могли быть какие-то отношения. Тем не менее он чувствовал сильнейшую злость. Ничего подобного он уже давно не испытывал, но этот неведомый Стив раздражал его до невозможности.
— Ты сам виноват. — Элизабет не проявляла никаких признаков сочувствия.
— Ты прекрасно знаешь, что большинство этих историй выдуманы. С половиной из этих женщин мы даже на «ты» не перешли, не говоря уж о постели!
Ее глаза вспыхнули.
— Тем не менее это не дает тебе права выпытывать детали моей личной жизни! И твоя ревность просто смешна. После такого мне совершенно не хочется ничего тебе рассказывать.
— Нет никакой ревности.
— Правда? А выглядит так, как будто есть.
Какие глупости. Ксандер никогда никого не ревновал! Однако… стоило ему подумать о том, как к ней прикасается другой мужчина, ему начинало хотеться что-нибудь сломать.
Он размял плечи, глубоко вздохнул и посмотрел на нее:
— Ладно, давай сменим тему.
В конце концов, судебное заседание по поводу опеки над Лукасом всего через два дня, и поэтому не стоит ссориться на публике. Здесь довольно много людей, и, судя по бросаемым на них взглядам, их уже заметили.
— Ты можешь попросить пилота отвезти меня домой? — спросила Элизабет после обеда. — Не хочу здесь болтаться целый день.
Ей хотелось вернуться к работе над сценарием, идея которого прочно засела в ее голове. Кроме того, ее расстроило настроение Ксандера, который разрезал курицу с такой злостью, словно та совершила преступление против человечества. Если бы они были на Диадонусе, она могла бы с ним поговорить, но на публике ей приходилось сдерживаться.
Он что, правда ревнует ее к Стиву? И если да, то что это может означать? Говорит ли это о том, что он испытывает какие-то чувства, или ему просто неприятна мысль, что кто-то, кроме него, мог бы с ней встречаться?