А вот мое настроение было далеко от праздничного. Если называть вещи своими именами, это был полный крах. Меркулов оказался обманщиком и бесчестным ученым… Да и Нина не оставит его в покое, а место второй жены меня не устраивало. Работа в «Аяксе» теперь тоже потеряна — после всего того, что произошло, меня там никто не оставит. Как поет Макаревич? «Замков воздушных не держит земля! Кто-то ошибся — ты или я?» Я, я ошиблась, и очень сильно!
Пробуждение на следующее утро было безрадостным. Тетя Валя трясла меня за плечо, подсовывая телефонную трубку.
— Тебе из милиции звонят, Надя!
В ее глазах стоял настоящий ужас. Испугалась, бедняжка, решила, что я преступница…
— Меня нет дома! — проговорила я и накрыла голову подушкой.
В этот момент мне было безразлично — пусть высылают наряд, пусть спецназ выламывает двери, пусть танки идут по улицам за Надей Шараповой. Мне все равно!
Позже, когда я нашла силы покинуть постель и переместиться на кухню, тетушка с содроганием в голосе сообщила, что меня вызывают к следователю на допрос:
— Они сказали, что это в твоих же интересах!
Пришлось ехать в прокуратуру. На входе мне вежливо разъяснили, в какой кабинет мне нужно пройти. В коридоре заметила Борицкого, сопровождаемого каким-то человеком в штатском, как выяснилось вскоре — следователем. Я прижалась к стенке.
— А я вам говорю, что это был поджог! — кипятился главврач, красный от волнения. — Кто-то хочет окончательно дискредитировать наш центр — у нас сильная конкуренция, а в наше время, как вы сами хорошо знаете, люди не останавливаются ни перед чем!
— Леонид Васильевич, — отвечал устало следователь, который, очевидно, выслушивал все это уже в сотый раз, — будьте благоразумны! Мы не занимаемся конкуренцией. В этом деле нет состава преступления, нет свидетелей и, откровенно говоря, если бы сверху на меня не надавили, я бы вообще ни секунды не потратил на это происшествие! Пусть этим занимается пожарная охрана, у них есть специалисты. А у меня дел по горло!
— Это возмутительно! — заявил Борицкий и, не зная, видимо, что еще сказать, ушел по-английски — не прощаясь.
Меня он не заметил. Следователь пожал плечами и вернулся в кабинет. Судя по всему, истинная причина пожара осталась между мной, Ниной и Меркуловым. Безусловно, они понимают, что в случае чего я молчать, как партизан, не стану и все про всех расскажу! Поверят ли мне — другой вопрос, поскольку доказательств никаких у меня нет. Я не думала, что Нина с Меркуловым боялись моих разоблачений, но науськивать на меня прокуратуpy им тоже было незачем. Я постучалась и вошла. Обстановка кабинета была так хорошо знакома по фильмам и сериалам, что мне показалось, будто я уже не в первый раз здесь. Села на стул и замерла, ожидая вопросов.