— Ну, как старик? — спросил Меркулов, как только я появилась на пороге его кабинета.
Он как раз закончил разговаривать с кем-то по телефону и, судя по нахмуренному лицу Игоря, разговор был не очень приятным.
— Я сказала, что мы в браке. В гражданском.
— Это неважно…
Я вспыхнула на мгновение, как это — неважно? Впрочем, не стоит придираться к словам. Я ведь знаю, что он меня любит. Я пересказала наш разговор.
— Ты молодец! — похвалил он меня. — Теперь остается ждать результатов! Иннокентий уже совещался с Борицким. Так что у нас одна теперь дорога — к победе!
Верно, выбрав путь, надо по нему двигаться. Только так можно прийти к цели. Я не стала делиться своими соображениями, боясь, что они прозвучат глупо и напыщенно. Я просто подошла к нему и прошептала:
— Ты не обманывал меня, когда говорил о ЗАГСе?
— Клянусь всем, что мне дорого!
Он обнял меня по-мужски — крепко и страстно.
— Жаль, но сегодня вечером я иду на очень неприятную встречу.
— С Ружевским? — догадалась я.
— Да, а откуда ты знаешь? — он удивился.
— Я ведь говорила с ним по телефону.
— Да, верно, — вспомнил он. — Он тебя ни о чем тогда не спрашивал?
— Нет, — я пожала плечами.
— Не разговаривай с ним ни о чем!
— Кто он такой?
— Это неважно. Просто не надо с ним говорить. Я потом тебе все объясню как-нибудь…
Главврач был в этот вечер само очарование. Когда я появилась снова на пороге его кабинета и, нерешительно переминаясь, сообщила, что сегодня вечером свободна, он расплылся в улыбке.
Внизу нас уже ждала машина — черный внушительный «кадиллак». Шофер, вышколенный молодой человек, открыл дверцу сначала передо мной, потом, с другой стороны — перед своим хозяином.
— Сам не могу водить! — пояснил тот. — Здоровье не позволяет. Правда, сейчас даже слепой может получить права — достаточно лишь заплатить. Но я человек старой закалки и не хочу подвергать опасности жизни других. Кроме того, глядя на то, как выглядит дорожное движение в наше время, не испытываешь желания становиться его, так сказать, активным участником.
Между нами и водителем было поднимающееся стекло, но сейчас оно была опущено. Следовательно, можно было пока ничего не бояться.
— Здесь есть бар, — сказал Борицкий. — Если желаете…
— Нет, большое спасибо.
Подумать только! Еще почти вчера я тряслась каждый вечер на троллейбусе к метро, а от метро — на разваливающемся на ходу трамвае с толкотней, запахами и руганью. А сейчас я еду в шикарной машине с важным человеком, и от меня зависит счастье другого, любимого мужчины.
Встреча в больнице, как и обещал Борицкий, прошла очень быстро. Помимо персонала присутствовало несколько репортеров и парочка специально отобранных детишек. Детишки бормотали заученные слова благодарности, взрослые улыбались, камеры щелкали. Я едва не расплакалась, вспомнив своего малыша. Но сделала над собой усилие и сдержалась. Секретарь-истеричка Борицкому вряд ли нужна.