Было уже поздно, Игорь сказал, что задержится. Несмотря на усталость, я заставила себя вынуть из холодильника размороженное мясо. Вымыла его, порезала и поставила тушиться под крышкой. Главное — не забыть через полчаса положить овощи.
Когда я вылезла из ванной, как раз прозвенел таймер. В плетеной корзинке нашлись последняя луковица и две сморщенные морковки, и ни одной картофелины! Но и это сгодится. Через двадцать минут рагу было готово, и я поплелась в спальню. Залезла в постель и быстро погрузилась в дремоту.
Разбудил меня звук открывающейся двери. Игорь приехал, подумала я сквозь сон. Он тихо отворил дверь в спальню и постоял на пороге. Прошел мимо кровати, осторожно ступая, чтобы не разбудить. Закрыл форточку, задвинул штору, погасил ночник и поправил одеяло.
— Какой ты милый, — пробурчала я, он наклонился и поцеловал в щеку.
От Меркулова приятно пахло смесью табака и лабораторной химии. Я попыталась притянуть его за шею к себе, но сил на это не хватило.
— Приходи поскорее, — проскулила я, хотя чувствовала, что в таком состоянии ничего не смогу для него сделать.
Зазвонил телефон. Меркулов взял трубку, попросил подождать, пока он перейдет к другому аппарату, и вышел. Что-то в его интонации насторожило меня, и я с усилием села в кровати. А вдруг у него неприятности, и он не хочет меня посвящать?
Я выбралась из кровати и подскочила к телефону. Трубка лежала на тумбочке, я осторожно взяла ее и поднесла к уху, затаив дыхание. Деловой это разговор или личный, но мне было необходимо быть в курсе — я боялась за Игоря и просто обязана была знать, что происходит.
Конечно, подслушивать чужие беседы, равно как и читать чужие письма — очень нехорошо, это я с детства знаю. Но сейчас речь шла о нашем общем будущем, и я считала себя вправе полюбопытствовать.
У меня в астрологической тетрадке так и записано: «Обладает целеустремленностью, чтобы идти за своим счастьем». И еще: «Единственная женщина Зодиака, сочетающая в себе практический ум с романтической натурой».
— Я сегодня говорил с Ружевским, — говорил Игорь, — и он настаивает на своем, понимаешь.
— Я все понимаю, — отвечал собеседник.
Мне показалось, что это голос Иннокентия. Да, точно — его вкрадчивые интонации. Голос то приближался, то удалялся, я так и видела, как он ходит взад-вперед по своему огромному антиквариатному кабинету, нервно сплетая и расплетая пальцы.
— А ты уверен, что нас не подслушивают? — спросил Иннокентий, и мое сердце сжалось — как он догадался? Тут же сообразила — не меня он имеет в виду.
— Не думаю, — сказал Игорь. — Он явно один — запросы слишком скромные. Значит, делиться ему ни с кем не надо, а сам он вряд ли может организовать прослушивание.