Стиви довольно улыбнулся — похоже, последнее утверждение Брендона показалось ему убедительным и понравилось больше всего.
— А то, что начальник тюрьмы страдал вуайеризмом[40] и приводил к заключенным проституток?
— Очень сомневаюсь, что такое могло быть в действительности, — скептически улыбнувшись, ответил Брендон.
— Ну, тогда вот еще. — Стиви снова открыл книгу и зачитал второй отрывок:
— Что-то умирать сегодня совсем не хочется. Я, честно, думал все будет проще… — Произнесено это было с такой будничной интонацией, словно глагол «умирать» прозвучал здесь случайно, как оговорка, вместо чего-то обыденного, вроде «убирать» или «удирать».
Адвокат ошарашенно посмотрел на подзащитного и, не найдя, как ответить, лишь покачал головой — настолько то, что он сейчас услышал, разнилось с тем, что ему приходилось слышать от людей, находящихся в подобной ситуации.
Стиви остановился, чуть запыхавшись, и, подняв голову от книги, спросил:
— Это правда? Отец так говорил?
— Нет… — тихо проговорил Брендон, чувствуя, что опять, помимо воли, утопает в событиях многолетней давности…
За утренним кофе Брендон, как всегда, взял в руки свежую газету и на первой же странице обнаружил портрет Стивена Кларка, а над ним — набранную крупными черными буквами эпатажную надпись: «Смерть модного писателя: убийство или самоубийство?»
Ноги у Брендона онемели, он закрыл глаза и почувствовал, что куда-то проваливается…
Жена выхватила у него газету и, увидев под пугающим заголовком фото Стивена, побледнела так, что лицо стало казаться мраморным.
…Когда вечером Брендон, пошатываясь от усталости, возвратился домой и, плюхнувшись на диван, уставился в одну точку, у Глории хватило такта не задавать лишних вопросов. Она быстро подошла к домашнему бару и, налив рюмку виски, поставила перед мужем на столик.
Брендон выпил залпом. Жена стояла рядом, с тоской глядя на него.
— Мы не виделись полтора года… — наконец выговорил Брендон. — Я очень любил его, Глоу!
— Я тоже…
— Нет, я не помню таких слов, Стиви, — ответил Брендон. — Но Стивен вел себя мужественно. Не боялся ни смерти, ни боли.
— Из-за этого отец выжил? Потому что ничего не боялся?
— Нет, конечно, — усмехнулся Брендон. — Просто в тот день, во время казни, твой отец вытащил свой счастливый билет.
Стиви слушал внимательно и настороженно.
— Бывает, что выживают даже после удара молнии, — я читал, — кивнул он.
— Да, примерно так, — согласился Брендон.
— А тебе не кажется, что это было спланировано?
— Не понял, — мотнул головой Брендон.
— Недостаточное напряжение… Ну, что-то вроде теракта, что ли.