Братом в ту пору стал для него Эдди Мартинес, семья которого двумя годами раньше поселилась недалеко от их дома. Они с Эдди сдружились очень быстро, буквально с первого дня, и несколько лет были неразлучны. Стивену тогда исполнилось семнадцать, жизнь только открывалась перед ним — влекущая, неизведанная, огромная, — и в ней, казалось, должно было уместиться столько всего, что невозможно охватить и взглядом!
К тому времени пути Стивена и Элизабет уже окончательно разошлись — виделись они теперь редко и лишь по случаю. Последний раз это было на похоронах отца. И встреча эта больше походила на встречу дальних родственников или случайных знакомых.
…Огонь уже погас, но Стивен все еще сидел лицом к камину, погруженный в свои воспоминания. Потом отвел взгляд от тлеющих угольков и, не оборачиваясь, спросил:
— Брендон, а ты не боишься быть со мной наедине?
— Что за чушь взбрела тебе в голову? — проворчал Брендон, нехотя поднимая голову от книги.
— Ну как же — я ведь преступник! Ты не замечал, как магически действует на людей это слово, будто в нем самом уже заложена опасность?
Брендон подозрительно покосился, но не ответил.
— Считается — и не случайно, — продолжал Стивен, — что человек, переступивший черту, нарушивший нравственный запрет убивать, опасен для окружающих, потому что, убив один раз, он сделает это и во второй. Так старая дева, потерявшая наконец в пятьдесят лет невинность, восклицает: «Ах, как же это просто! И почему я не отважилась раньше?» — и тут же пускается во все тяжкие. Люди и сами не могут объяснить, почему их охватывает тревога, когда они слышат слово «преступник». Скорее всего, они подсознательно чувствуют, что невинность нравственная — вещь невосстановимая, и потерявший ее разверзает перед собой пропасть без дна…
— Я не понимаю: ты сейчас говоришь о себе или просто философствуешь? — нахмурившись, спросил Брендон.
Стив пропустил его вопрос мимо ушей.
— Знаешь, убить ведь легко… — тихо проговорил он, и взгляд его скользнул куда-то вдаль, — труднее то, что до этого и что после… а убить… легко…
— Во второй раз легче, чем в первый, и легче с каждым разом? — попытался развить его мысль Брендон.
— Не знаю… мне кажется, да…
— Стив, — серьезным тоном произнес Брендон, — мой тебе совет: выбрось все это из головы. Я не разделяю ни одной твоей идеи по этому поводу и не испытываю ни страха, ни его подобия, находясь рядом с тобой. И могу тебя заверить, что я не являюсь редким исключением.
— Все равно, — вздохнул Стивен, — то, что нас с тобой разделяет, сильнее того, что связывает.