— Вот и все. — Отпустив меня, барон свернул проклятый договор в рулон и спрятал за пазуху. — Магическое освидетельствование пройдено, твое согласие принято, королевская канцелярия, считай, оповещена.
В принципе, моего согласия по закону и не требовалось в брачном договоре, тогда зачем оно? Какой документ меня заставили подписать? По алчному и торжествующему взгляду баронессы я поняла: для меня все очень плохо. Ограблена и продана.
— Я не согласна! — с ненавистью прошипела я, потирая ноющую руку. — Я против замужества, кандидатуры Орияра и… и…
И вообще, против всего этого странного мира. Домой хочу. Господи, как же я хочу домой!
— Поздно, сестрица, — радовался троюродный брат Тиррины. — Вечером доставят свадебное платье и прочую дребедень. Сам король взял на себя расходы.
— С чего бы это?
— Иногда твоя потеря памяти только во благо, — хихикнула баронесса.
Мать с сыном переглянулись и промолчали, мерзко усмехнувшись. А мой правый висок опять обожгло: татуировка пошевелилась. Меня замутило; такое ощущение, что «вьюнок» пытался прорасти вглубь, прямо в мозг. Отвратительнейшее ощущение. И от шепота, прозвучавшего в голове, я уловила только одно слово: «Опасно!» Как будто я и без того не знаю, что опасно.
Каждый мой день за три года в этом мире — хождение по краю лезвия.
Родственнички с радостью убили бы меня, чтобы завладеть моим состоянием, или заперли в лечебнице для душевнобольных, но отец Тиррины оказался предусмотрительным: в этом случае наследство перейдет королю или больнице, и моих денег этой семейке никогда не видать. О, если бы граф еще догадался назначить Тирре в завещании нормального опекуна!
Моя единственная надежда была — сбежать и подать прошение королю. Оно еще ночью написано, омочено слезами и спрятано под корсетом. Остается добраться до дворца, а в этом мне Бер и Лисси помогут. Но как быть, если сам король выступил в роли свата? Зачем ему женить графа Орияра, одного из самых приближенных к трону сановников и магов, на лишенной магии, изуродованной девчонке? Других невест не нашлось?
Какое-то смутное воспоминание пыталось достучаться до моего возбужденного ума. Чужое воспоминание.
Только вечером, когда уже было примерено и унесено для подгонки изысканное свадебное платье, я сумела расспросить Лисси о женихе.
И мои мрачные предчувствия оправдались.
— Какой ужас! — воскликнула горничная, перестилавшая в этот момент мою постель. — Только не граф Орияр!
— Почему? Он стар? Уродлив?
— А вы совсем ничего не помните?
Я бросила на ее отражение гневный взгляд, сидя у зеркала, где тренировалась в искусстве гримирования, рисуя себе куда более ужасные ожоги, чем вполне симпатичный «вьюнок». Если бы помнила, разве спрашивала бы?