— Иди за мной, я нас выведу!
Эльмина неуверенно посмотрела в сторону Сафира, тот нахмурился, но голос отца снова эхом заметался меж стен:
— Эльмина, я не шучу! Сейчас же выходи!
Девочка, робко ступая по узкой балке, пошла к Лагиру, а тот выдвинулся ей на встречу, но когда их руки были уже в сантиметре друг от друга, девочка оступилась.
Лагир бросился на балку, но не успел перехватить её руку, Сафир не сдвинулся с места.
Позже они часто вспоминали тот день, но Лагир так и не понял, какие чувства испытал в момент, когда отец Эльмины поймал её внизу.
Сафира дома ждал отец, и это не сулило ничего хорошего, но Лагиру повезло еще меньше. Отец Эльмины был в ярости. Маленький самодельный кнут, который Лагир сам сделал для подруги, свистел в руках её отца, оставляя красные полосы на теле мальчишки. Паренёк закрывал лицо руками, боясь, что кнут изуродуют лицо и Эльмина никогда не полюбит такого.
— Никогда! Запомни, сирый! Никогда не приближайся к ней снова! Из-за тебя она чуть не погибла, ты понимаешь это, убогий? Или предки ни черта не успели вбить в твою пустую голову? Ни-ко-гда!
Плеть ухала всё чаще, мальчик катался по земле, пытаясь уходить из-под острых ударов хоть иногда, но не произнес ни звука. Люди, стоявшие вокруг, хмуро кивали. Лагир слышал, как одна из женщин сказала:
— Совсем стал дикий… Надо было его в приют-то сдать.
— Да куда ж там? — отвечала другая. — Приют отказался, у него тетка живая где-то бродит.
— Она рази не пропала лет десять тому?
— А кто будет по судам-то бегать, чай не ты? Махнули рукой, живет босяк и ладно. Глядишь не помрёть…
Слезы навернулись на глазах мальчика, не от боли, но от обиды. Уже привык, что люди сторонятся, родители говорят детям не общаться с таким, ведь в дурной семье рос. А он никак не мог понять, как может быть плохой семья, где отец работал на двух работах, а мать была учительницей в школе. Неужели все мертвые — дурные?..
— А ну перестань, сволота! — потребовал сильный мужской голос, после которого удары вдруг прекратились.
Лагир пугливо убрал руки от заплаканного лица, чтобы узнать, что происходит.
Высокий молодой мужчина встал перед мальчиком, спрятав того от кнута. На нем была хорошая куртка, какую в деревне не достать, а на ногах чуть запылившиеся, но еще не потерявшие блеск лакированные ботинки.
— Отойди, Марек. Не твоё это дело, слышишь? Из-за этого ублюдка чуть не погибла моя дочь!
— Брось кнут, Камилл, — уже спокойнее ответил мужчина, — или клянусь, я сам высеку тебя.
— Зачем ты приехал? — чуть поостыл тот. — Тебя сюда никто не звал!