Бедняжка жалобно взвизгнула и понеслась от меня к дальней стене прямо по ядовитым лужам. Почти сразу она вышла за радиус хила, и блондинка помчалась за ней, пытаясь отлечить чудовищный входящий дамаг. Я проводил обеих взглядом, прицеливаясь, и в этот момент меня догнала увесистая мишкина туша.
Да чтоб тебя!
Развернувшись, я щелкаю хвостом, и ударная волна сбивает зверя с ног. Забыв про девчонок, я в бешенстве бросаюсь к нему, чтобы добить.
– Хил! – уже в который раз завопил танк.
Блондинка бросает магичку и, спотыкаясь, возвращается спасать мишку. Развить успех я не сумел – на выручку к медведю прибежали милишники.
Какая боль! Черт! Доигрался! Так ведь и сдохнуть можно!
К счастью, я вновь чувствую приятный зуд на кончиках пальцев и бросаю под себя новую лужу.
– Нюк! Врубай «героизм»![31] Немного осталось! – орет медведь что есть мочи.
Милишники краснеют и увеличиваются в размерах. Вертящийся и смертельно опасный вихрь лезвий высекает из меня куски мяса. Кровь фонтанирует, в голове мутнеет. Я «поплыл», плохо вижу и еще хуже соображаю.
Зато мои руки будто обрели собственный разум: они бьют, душат, берут в захват и сталкивают врагов лбами, связывая и не давая дистанции для удара. Теперь их клинки почти бесполезны – мы сплелись в один большой узел.
Издалека послышался печальный вскрик упавшей магички – ее так и не спасли. Хилерша бегала вокруг нас на безопасной дистанции, но паниковала и отлечить всех сразу не могла. Наконец она зажмурилась и застыла, вызвав светлый целительный дождь. Конечно же, проделала блондинка это все в незаметно подползшей войд-зоне. Так и не открыв глаз, она потеряла сознание и упала, словно погаснув. Врагов осталось только трое.
– Ню-ю-юк! Жрите все, что есть! – орет медведь, поднимаясь на задние лапы.
Нас расшвыривает в разные стороны. Жизни у меня чуть, но у людей и того меньше. Хилера больше нет, и милишники отваливаются друг за другом, точно насосавшиеся яда пиявки.
– Идиоты! Нубы! – визжит медведь, уже понимая, что проиграл.
Как же достал этот живой блохастый мешок! Из последних сил бью по его тупой и упрямой башке. Нелепо мяукнув, косолапый наконец падает как подкошенный.
Неужели победа?..
Три сердца гулко бухают где-то в груди. Пошатываясь, подворачиваю под себя хвост и тяжело оседаю на пол. Во дворце непривычно тихо. Ум успокаивается, словно избавляясь от мусора после эмоционального шторма.
Я наивно полагал, что легко справлюсь с самоуверенной группой, но не тут-то было. Конечно, они не ждали нестандартного поведения босса, но сражались достойно. Битва оказалась неожиданно трудной.