— Хорошие деньги за погрузку всего одной машины, — заметил Старик.
— Говорю же, дело неотложное, а мешки тяжелые. Поэтому не мелочусь, — повторил Колька. — Ладно, знаешь, где заброшенные склады «Турбо Ойл»?
Старик кивнул. Не далее, как позавчера его бригада чинила участок шоссе, проходящий мимо этих ржавых ангаров.
— Ну вот, приходи туда к часу ночи, — продолжал Чулым. — Машина будет ждать там. Водила знает, куда и во сколько подъехать. С ним доберетесь до места, он все тебе растолкует. Короче, давай, бродяга, я на тебя рассчитываю. Ах да — вот, держи аванс.
Чулым вынул из кармана мятую купюру в сто юаней и вложил ее Старику в ладонь. Тот от его щедрости слегка оторопел и даже не знал, что сказать: то ли поблагодарить, то ли все-таки вежливо отказаться.
— А теперь бывай! — распрощался с ним Колька, прежде чем Старик определился с ответом. — Не забудь: в час ночи на складах «Турбо Ойл»! Не подведи!
И компания пошагала дальше, оставив Старика в проулке с внезапно привалившим ему богатством. Ну или как — богатством… В действительности деньги были небольшие, просто впервые с незапамятных времен Старику платили за еще не сделанную работу.
— Будь ты проклят, Колька Чулым! — Он обреченно вздохнул, сунул купюру в карман плаща и пошагал своей дорогой. Только уже не спеша, несмотря на усиливающийся дождик.
Чулым буквально не оставил ему выбора. И теперь хочешь не хочешь придется идти на эту чертову ночную подработку. Или, может, не ходить, а отыскать завтра Кольку, сослаться на какую-нибудь болезнь и вернуть ему «сотку»? Как сильно его это обидит? Да пусть и не сильно, но объясняться с ним все равно придется. А что Старик теряет, если согласится? Вроде бы ничего. Силенок закинуть в грузовик мешок, даже тяжелый, у него хватит. Тем более, с напарником.
Одно смущает: что за срочность перевозить мешки глубокой ночью? Незаконный груз? Ха, да такого в Пропащем Краю не существует в принципе, пригони ты сюда хоть эшелон с наркотиками. У «святых» из Острога есть в Погорельске контора, но они начинают чесаться лишь тогда, когда случается убийство. Иные же преступления их не волнуют — «святые» борются с ними единственный способом: читают на улицах проповеди о вечных ценностях. Столь же тошнотворные, как те проповеди, которые Старику двадцать пять лет читали в Остроге едва ли не каждый день.
«Ладно, схожу — от меня не убудет, — решился наконец Старик уже на подходе к дому. — Да и четыреста юаней мне не помешают. Ботинки совсем истоптались и новые парадные штаны надо бы прикупить. Ну а если что-то вдруг не так…»