Ни помпы, ни пожарного щита на форпосте не было. Зато была автомобильная цистерна на десять кубометров воды, которую всегда держали наполненной доверху. Еще в каждой машине имелись огнетушители, но их до сих пор никто не достал. Очень странно. Хромоногий Барсук был нерасторопен, но не настолько, чтобы за четверть часа не приступить к тушению огня.
Мизгирь снова огляделся, и тут его окликнули. Причем с таким ужасом в голосе, что вмиг стало ясно: сейчас капитан увидит нечто отвратительное. Такое, по сравнению с чем горящая баня покажется ему малозначительной неприятностью.
Кричал Ушатай, и комвзвод бросился на его зов сломя голову. Сразу же выяснилась причина загадочного бездействия Барсука. Она оказалась простой и веской: он был мертв. И то, что он умер не сам, тоже было ясно с первого взгляда.
Барсук лежал лицом прямо на углях мангала. И давно — его голова успела обгореть, покрывшись черной коркой. Опознать его можно было лишь по одежде, которая тоже частично сгорела, да по армейской татуировке на плече.
Но это была лишь часть устрашающей картины. А довершали ее шампуры, куски мяса с которых были снизаны и валялись на земле, тогда как сами они все до единого торчали у Барсука в спине. Отчего он, стоя в коленопреклоненной позе, напоминал огромного дикобраза.
Садист, изувечивший Барсука, всадил в него все двадцать шампуров. И довольно глубоко. Каждый из этих ударов мог быть смертельным, но убийца глумился над жертвой уже после ее гибели. А главным его орудием стало увесистое полено, один конец которого был заляпан кровью. Оно лежало рядом с трупом, чья обугленная голова была проломлена в затылке.
— Да убери ты его из огня, черт побери! — рявкнул Мизгирь на Ушатая, продолжающего растерянно топтаться возле мангала.
Ушатай вздрогнул и торопливо выполнил приказ, уложив Барсука на землю лицом вниз. Позади комвзвода кого-то стошнило. Кажется, Илюху.
— Чего встали?! Бегом тушить огонь, мать вашу! — Этот окрик командира был адресован Турку, Горынычу и Кельдыму. Завидев обгорелого и утыканного шампурами мертвеца, они в растерянности остановились, а Кельдым даже выронил из рук огнетушитель.
— Всем тушить пожар! — Снова проорал капитан. — Илюха! Бегом к бочке, помогай набирать ведра! — И, понизив голос, обратился к полковнику. — Мурат Антонович! Поможете мне осмотреть форпост? Полагаю, тварь, что убила Барсука, все еще где-то рядом.
— Само собой, капитан, — кивнул Горюев сбрасывая с плеча «итальянку». — Здесь ты командир, так что приказывай.
Мизгиря переполняла ярость, но он всеми силами пытался не дать ей выплеснуться наружу. Работа в паре с полковником гарантировала, что в его присутствии комвзвод не выйдет из себя. А вот сможет ли он хладнокровно думать? Мысли метались у него в голове, словно зерна в погремушке, и он никак не мог ухватиться за самую здравую. Если, конечно, среди них имелись таковые.