Белышев выругался. Действительно, другого выхода не было. Если Серёга берётся, может, и выйдет. Парень он толковый.
Мостик затрепетал под его ногами. Очевидно, в машинном отделении проворачивали машину. Знакомая эта дрожь, оживлявшая крейсер, делавшая его разумным существом, ободрила комиссара. Он подошёл к машинному телеграфу, нажал педаль и вынул пробку из переговорной трубы.
- Василий, ты? Здорово… Сейчас тронемся.
Крейсер уже отделился носом от стенки. Вода медленно разворачивала его поперёк реки. Пора было давать ход. Белышев перевёл ручку машинного телеграфа на «малый вперёд». Палуба снова вздрогнула. В это мгновение на мостик выскочил из люка вооружённый винтовкой матрос.
- Товарищ комиссар… Белышев! - закричал он.
- Чего орёшь? - недовольно отозвался комиссар. - Тишину соблюдай.
- Товарищ комиссар! Арестованный командир просит немедленно прийти к нему.
- Чёрта ему, сукиному сыну, надо! - выругался Белышев. - Скажи - некогда мне к нему таскаться. Пусть ждёт, пока операция кончится. Раньше надо было думать.
Матрос замялся.
- Как бы чего не вышло, Белышев, - сказал он, потянувшись к уху комиссара. - Вроде, понимаешь, как не в себе командир. Плачет.
- Тьфу, анафема! - сплюнул Белышев. - Волоки его, гада, сюда. Сам понимаешь, не могу уйти с мостика.
Матрос нырнул в люк. Крейсер набирал ход, выходя на середину реки. Кругом была непроходимая тьма. Голос Захарова сказал рулевым:
- Вон Исаакия макушка поблёскивает. На неё правь пока… Одерживай!
- Есть одерживать, - в один голос отозвались рулевые.
Минуту спустя на мостике появился командир в сопровождении конвоира. Шинель командира была расстёгнута, фуражка висела на затылке. Даже в темноте глаза командира болезненно блестели.
- Я не могу, - заговорил он ещё на ходу, - я не могу допустить аварии корабля. Я люблю свой корабль, я… я помогу вам провести его к мосту, но после этого прошу освободить меня от дальнейшего участия в военных действиях…
Белышев смотрел на искажённое лицо, слабо освещенное отблеском лампочки над штурманским столиком. Он хорошо понимал командира. Он мог бы много сказать ему сейчас. Но разговаривать было некогда. В конце концов, и это большая победа. И Белышев просто сказал:
- Ладно… Вступайте…
Лейтенант шатнулся, всхлипнул, но через секунду выпрямился, и голос его зазвучал по-командирски уверенно, когда он скомандовал рулевым, наклонившись нйд картой:
- Лево руля!.. Так держать!..
На середине реки внезапно налетел ветер, и хлынул проливной дождь. Всё закрылось сетью мечущихся нитей. С мостика не стало видно полубака.