- Дмитрий Степанович, голубчик, - молила она его по телефону, - я всегда вам рада, но только не теперь.
- Именно теперь, - настаивал он, в свою очередь. - Не могу обойтись без вашей помощи.
В свое время Марину Васильевну специально познакомили с Евдокимовым, для того чтобы она научила его танцевать.
Он не был любителем танцев и считал, что жить можно и без них, но случилось так, что он не смог бы расследовать одно дело, если бы не умел танцевать… И в соответствии с разыгрываемой ролью он должен был танцевать безукоризненно. Тогда его и познакомили с Петровой.
Ей откровенно объяснили, что одного работника органов государственной безопасности необходимо обучить танцам.
В начале занятий Евдокимов смущался, но Петрова была столь проста, держалась так по-товарищески, что вскоре дело у них пошло на лад, и после нескольких уроков Марина Васильевна сказала, что взяла бы Евдокимова себе в кавалеры на любом публичном балу.
К ней-то Евдокимов и явился.
Раньше, до знакомства с Петровой, он не представлял себе, как изнурителен труд балерины. Того не ешь, другого не пей, гимнастика утром, гимнастика вечером, весь день строго регламентирован, и, наконец, эти монотонные и утомительные упражнения: «И раз-два-три… И раз-два-три…» Нет, не хотел бы он быть балериной!
Деловой вид Марины Васильевны лучше всего свидетельствовал о том, как она занята.
Со сцены она казалась удивительно красивой, а на самом деле у нее были заурядное бледное личико и хрупкая фигурка, только мускулы на ногах были развиты совершенно непропорционально; на ней были белая майка, короткая черная юбочка и тапочки - сразу видно, что Евдокимов оторвал ее от занятий.
- Ну, пойдемте, - сказала Марина Васильевна и повела его в рабочую комнату.
За пианино сидела Рахиль Осиповна Голант - низенькая рыжеволосая женщина с лорнетом в черепаховой оправе, висевшим у нее на шее на черной шелковой тесьме, которым она, во всяком случае на глазах у Евдокимова, никогда не пользовалась.
Она была в своем роде уникум. Когда обижали лично ее, она сразу терялась и всегда готова была обратиться в бегство, но если неприятности грозили Марине, она превращалась в грозную медведицу.
- Из нее вышла бы первоклассная концертантка, если бы не ее застенчивость, - уверяла Марина.
Рахиль Осиповна была постоянной помощницей Марины в ее занятиях.
- Ах, как вы некстати! - бесцеремонно сказала пианистка гостю. - Мариночка только начала вживаться в образ…
- Ну ладно, ладно, - оборвала ее Марина и обратилась к Евдокимову: - Выкладывайте, что у вас. Уж не собираетесь ли вы в силу особых обстоятельств выступить на сцене?