— Пиво там не сперли? — произнес один, выглядывая в тамбур.
— Перекурнем пойдем. Это же ж надо так попасть! Пятьсот рублей штраф! — возмущался другой.
Пассажиры протестовали, говорили, что полицейский может вернуться. Но парни уже не слышали. Они задымили в тамбуре и продолжили «эстафету» с пивной бутылкой, прихлебывая из горлышка.
Электричка, гулко стуча колесами, скользнула внутрь металлических ферм моста через Оку и въехала в Муром. Большинство пассажиров вагона продвигались к выходу. «Городская. Следующая Муром», — зазвучал голос машиниста в хриплом динамике. В проходе между рядами столпились пассажиры. Интуитивно я понял, что сойти нужно здесь. И не ошибся. Станция была в самом центре Мурома. До гостиницы идти было ближе, чем от вокзала.
Вечер был удивительно теплый. Закатное солнце нагрело набережную Оки и играло в позолоченной стали куполов муромских монастырей. Неподалеку от берега, в овраге, рядом с Николо-Набережной церковью спряталась полуразвалившаяся избушка. Бревна ее расползлись, крыша выгнулась седлом, и казалось, избушка вот-вот рухнет, как карточный домик. Половина крыши была застелена свежим рубероидом, а другая половина — вся в дырах и латах. Забор покосился, но избушка была обитаема: цветы на подоконниках, ухоженный огород. И это в самом начале набережной, туристического магнита Мурома! Правда, от благоустроенной набережной избушка скрыта кустами, и, если идти по съезду Воровского, она остается незамеченной.
Спуск или съезд Воровского выводит к ледовой переправе, где асфальтовая дорога полого уходит под воду. Летом переправа закрыта. А зимой, когда река замерзает (или, как тут говорят, «встает»), благодаря этому съезду автомобили перебираются на противоположный берег Оки.
В южной части города над рекой нависают стальные фермы железнодорожного моста. Вдруг с правого берега на мост выскочили четыре серо-красных вагона электрички. С набережной они казались совсем маленькими, игрушечными. Навстречу электричке на мост с грохотом вышел товарняк, и вся округа наполнилась клокочущим шумом. Звук разлетался вдоль реки, многократно отражаясь и усиливаясь. Казалось, что поезд идет совсем рядом.
По небу растянулись ярко-сиреневые полосы перьевых облаков, предвещающие хорошую погоду на следующий день. Солнце пряталось за могучие плечи Ильи Муромца, увековеченного в камне на высоком берегу Оки. Илья поднял меч и грозно взирал на реку и прогуливающихся по набережной горожан.