Очень напоминает коммунизм, с которым мы вроде бы боролись столько лет.
***
На руках у Карла тоже были надеты искусственные мышцы. Меня он вытащил из машины и понёс на руках, как какую-то невестку: я больше не мог ходить на своих ногах. Входная дверь раскрылась сама перед нами. Дома нас уже ждали вся выпивка и угощения, разложенные на столе.
— Откуда это всё? — спросил я. — Ты ведь приехал со мной. Когда ты успел всё притащить?
— Всё приготовили заранее, — ответил он, усаживая меня в кресло.
— Кто? — спросил снова я.
— Домашние повара.
— Как они сюда вошли? — возмутился я.
— Я отправил код от замка перед заказом. Чего ты возмущаешься?
— Ты не думал что они здесь могут всё обнести?
Карл фыркнул и заглянул под пищевую плёнку на тарелках с едой, принюхиваясь.
— Зачем им что-то воровать? — искренне удивился Карл. — Это же их работа: готовить еду дома.
— С каких пор домой пускают незнакомцев чтобы приготовить еду? — не унимался я.
— Десять лет назад была кампания в прессе и Интернете о здоровой еде, здоровом питании и о том что надо готовить дома из натуральных продуктов, — начал Карл. — Дети, рождённые в конце двадцатого века стали питаться в основном вне дома: в кафе и ресторанах, в которых подают еду на вынос. И стали часто пользоваться доставкой еды на дом или в офис. Сети супермаркетов стали банкротиться, в результате придумали такой вариант, новую профессию домашнего повара. К тому же, феминизм поднял голову и домохозяйкам стали платить из государственного бюджета за то, что они готовят дома здоровую пищу.
— Вот времена пошли... — с досадой сказал я. — Не знают себя чем занять, деньги ни за что себе получают...
— Ну а что тут такого? — спросил Карл. — Это такая же работа, просто раньше за неё не платили.
Нам позвонили в дверь.
***
Вошла Хайке, тоже давно уже не молодая, но бодрая. В её походке и движениях ощущалась жизненная сила и крепкая хватка. Она на всё живо реагировала с непременным спокойствием, толком и расстановкой.
Кисточки на её ушах всегда был подняты вверх.
Карл проводил Хайке в гостиную, а сам вышел в задний двор расставлять стол со стульями.
— Вот и я, — произнесла она и уселась в кресло рядом со мной. — Держи, старичок!
Хайке протянула мне подарок: маленький свёрток в блестящей бумаге, умещавшийся в ладони. Я раскрыл его и там лежал кусок мыла. В нос ударил резкий, обжигающий ноздри запах.
— Отмой грехи, перед тем как отправиться на тот свет, — сказала Хайке и захихикала.
В прошлом году она подарила мне сто десять пачек анальгина в большой подарочной коробке.
Мыло с кусками блестящей упаковки я положил на тумбочку рядом с креслом. Сжатая бумага разжалась и разгладилась сама собой.