Пришлось обращаться за советом.
— ...ну вы знаете, фрау Штайзер, она только-только перебралась из деревенской глуши в большой город, ей тяжело здесь освоиться, она стесняется...
— Хорошо, как скажешь. — фрау Штайзер нехотя превратилась из недвижной мумии в живую бодрую старушенцию, поднявшись с кресла. — Не знаю, как сейчас одеваются, но я посмотрю свои старые фотографии.
Она открыла тяжёлый альбом с толстой кожаной обложкой. Пришлось откашляться от облака пыли.
С блестящей, нетронутой временем, фотобумаги на меня смотрела симпатичная девушка. Ей фигура сочно вырисовывалась одними лишь светом и тенью.
— А вы были прекрасной фрейлиной! — сказал я. — Почти как Грета Гарбо.
— Ну что ты, хватит, а то сейчас расплачусь. — она звонко чихнула в платок. — В мои юные годы, девушки любили расхаживать в блумерах. Хотели так позлить своих бедных родителей. Сейчас, я слышала, в моде спортивная одежда: эти ужасные куртки, штаны и брюки-гольф... Боже. Моя дочь пишет, что прыгнула с самолёта на парашюте! Уму непостижимо! Ей надо детей растить, а она себя угробить хочет... Этот новый канцлер со своей партией... Они всё хотят, чтобы девушки скакали и там и тут. Ах, что-то я отвлеклась. Ну, женщине точно нужно платье, маленькое, чёрное, неприхотливое. Юбки, юбка-карандащ, туфли, люферы, кардиганы, свитеры...
...много сетований на жизнь, от которых я чуть не пожалел, что живу сегодня. А не тридцать лет назад, когда от одного доброго взгляда кайзера поля давали по два урожая.
Я вернулся в комнату с кучей вещей в руках. Испытывал то же смущение, что и при сборке своего первого пулемёта.
— Вот тебе, что тут у меня, ах да, лак... или воск. Старый жакет от дочери фрау Штайзер, пара блузок, они вроде чистые, но придётся подгладить, я думаю. Посмотри пожалуйста на меня.
Она отвлеклась от накладывания крема на острые скулы.
— Тебе придётся выщипать брови, или полностью сбрить. А потом нарисовать заново карандашом.
— Ничего, мне и так нравится. Не стоит.
— Как хочешь. И главное... тебе нужны имя и фамилия. Что ты умеешь делать?
— Что? О чём ты?
Наконец, она принялась поднимать свои волосы, и я смог её осмотреть, не пытаясь скрыть взгляд от этих ушей. Они уже были похоронены под локонами, отливавшими на свету яркими бликами.
— Ну, знаешь... Мой прадед был столяром в деревне, и от него наша семья имеет такую фамилию. Вот ты, что ты умеешь?
— Оборачиваться в лису.
— Лиса-оборотень... Назовём тебя Вера Фукс.
— Наверное, — она звучно пропела своё "а". — звучит неплохо.
В коридоре загремели каблуки и я приготовился. Отчётливо помню стук деловой обуви полицейских и дружинников, когда они наведывались в рабочие бараки у автобанов, разыскивая наркоманов и бродяг.