На титульный лист я нанес дарственную надпись: Франческо Коссиге, президенту Республики Италия. А дальше мой литературный псевдоним — весьма отчетливо. И наверное, добавил свое почтение, или глубочайшее уважение, или вечную преданность. А прежде чем выразить то, что в конце концов выразил, я наверняка долго думал над подходящей формулировкой, делал черновые варианты и только потом начертал исторические слова.
И наконец, захватив свою книгу в переплете, я отправился в Рим.
Отель, который для меня выбрали, кажется, назывался «Гранд» — точно не помню, но прекрасно помню, что спал я плохо, к завтраку не притронулся, зато долго смотрелся в зеркало, недовольный своими волосами, топорщившимися в разные стороны — видимо, от волнения. А еще, спустившись в холл, я вроде бы купил шелковый галстук по астрономической цене в маленьком стеклянном бутике — у консьержа были от него ключи.
Задолго до назначенного времени я уже слонялся у входа в гостиницу, ожидая, что за мной пришлют автомобиль с шофером и каким-нибудь представителем пиар-отдела — на большее не рассчитывал. И уж совсем не был готов увидеть вытянувшийся вдоль крыльца сверкающий лимузин с занавешенными окнами в сопровождении отряда полицейских в белом с синими мигалками и воющими сиренами. И все это ради меня одного. Я сел в лимузин и вскоре — пожалуй, быстрее, чем мне хотелось бы — сошел на берег, сверкающий фотовспышками. А когда поднимался по грандиозной лестнице и проходил мимо важных мужчин в очках и средневековом одеянии, те вытягивались по стойке смирно.
Должен объяснить, что до сих пор не могу здесь установить связь с реальностью — в том смысле, в каком мы все ее понимаем. То место, те события по сей день представляются мне результатом некоего временнóго искажения. Вот я стою в зале невероятных размеров, совсем один, сжимаю рукой книгу в переплете от Сангорски. И думаю: кто соразмерен таким масштабам? Ответ приходит в образе мужчины в сером костюме, который не спеша спускается по великолепной каменной лестнице. Именно таким и должен быть итальянский президент. Он чрезвычайно элегантен, приветствует меня тепло и ласково на смешанном англо-итальянском, приближается и протягивает ко мне руки, излучая радость, уверенность, покой и силу.
— Мистер Ле Карре! Всю жизнь… Каждое ваше слово… Каждый слог помню, — он счастливо вздыхает. — Добро пожаловать, добро пожаловать в Квиринал!
Я бормочу слова благодарности. Позади нас собирается призрачная армия мужчин средних лет в серых костюмах, из уважения близко они не подходят.