Она засеменила за ним, не смея обгонять. В холле на первом этаже решилась спросить:
— Куда мы идем?
— Иди-иди…
Они оба прошли мимо швейцара. Тот открыл дверь и проводил взглядом странную парочку, потом перевел его на часы — было без четверти три.
Порфирий уверенно прошел вдоль здания отеля и вышел на улицу, куда выходили окна Лионеллы. По дороге мимо них проезжали редкие автомобили, людей поблизости не было.
— Погодь… — старец остановился и поднял руку.
Лионелла замерла, однако, увидев его лицо в свете фонаря, испугалась. Оно было мертвенно-белым. Полуоткрытые глаза не выражали ни чувств, ни эмоций.
— Я не понимаю.
Он поднял лицо к небу:
— Слушай…
Лионелла тоже посмотрела наверх и увидела большую черную птицу. По крайней мере, ей так показалось. Птица приближалась и скоро превратилась в черное нечто, которое влепилось в асфальт с противным хряснувшим звуком.
Она подошла ближе и увидела белую руку, царапавшую ногтями асфальт.
Сквозь неприятные хлюпающие звуки Лионелла услышала хриплый шепот:
— Жизнь — это говно…
Следователь Фирсов смотрел на нее воспаленными от недосыпания глазами:
— Вы слышите меня?
Лионелла сидела на кровати в своем номере и прислушивалась к тому, что происходило в гостиной, где работали криминалисты.
— Слышите?! — окликнул следователь.
Она вздрогнула:
— Что?
— Зачем вы пошли на улицу?
— Меня позвал старец Порфирий.
— С ним — все ясно. Он с придурью. Но вы-то зачем пошли? — Фирсов наклонился к ней и принюхался: — Пили?
— Вам-то что? — дернулась Лионелла.
— Должен понимать, насколько вы адекватны.
— Вполне отдаю отчет своим действиям.
— Вы хоть понимаете, что погибла ваша подруга?
— Мы с Катериной никогда не дружили.
— Насколько мне известно, на игре вы были в одной команде.
— Это ни о чем не говорит.
— А то, что Петухова оказалась в вашем номере ночью, а потом выпала из окна, — это как объяснить?
— Она позвонила мне и сказала, что хочет выпить.
— Во сколько это было?
— Около часа…
— Вы не спали?
— Нет. Мне не спалось…
— Почему?
— Не улавливаете? — спросила Лионелла.
Фирсов усмехнулся:
— Намекаете на вашу ранимость?
— Намекаю на ту сцену в холле. Между прочим, я не подписывала никаких документов, и вы не имели права…
— Имел. Теперь это уже не важно.
— Почему?
— У меня есть все основания задержать вас до выяснения обстоятельств дела.
— Вы не сделаете этого, — уверенно заявила она.
— Почему?
— Я не нарушала закон, и вы это знаете.
— Не будем препираться.
— Я не причастна к ее смерти.
— Считаете, что Петухова сама свела счеты с жизнью?
— Катерина не смогла бы сама подняться с дивана. Не говоря о том, чтобы дойти до окна.