— Боюсь, тебе придется повременить с молитвами, — сообщил Рино и швырнул к моим ногам чье-то скулящее от боли тело в приталенном сюртуке. — Я тут немного переборщил. Сможешь сделать так, чтобы мы его до допросной дотащили?
Я брезгливо скривилась, но покорно опустилась на корточки, переворачивая жертву ищейкиной мстительности, пока она не захлебнулась. Машинально отметила: прострелены все конечности, видимо, чтобы точно не удрал и даже не пытался напакостить, — но дыра в левом бедре получилась слишком близко к артерии, и мощности бластера не хватило, чтобы качественно запечь рану. Глава отряда истекал кровью, и в воде процесс заметно ускорился.
Я рванула с себя блузку и растянула ее на стене, стараясь не смотреть в лицо раненому.
Он меня тоже узнал.
А еще у него очень, очень сильно болела голова…
Глава 39. Как сделать из ищейки козла отпущения
В допросную, что характерно, не пустили ни меня, ни принца.
Мое участие в поимке «опасного государственного преступника» свелось к тому, что я не дала тихо сдохнуть в засаде ему и закоченеть — остальному отряду. Но это, как выяснилось, было еще ничего: принцу позволили только помочь тащить недееспособного маркиза до лестницы. Там действительно поджидал второй отряд наемников, но вид простреленного в четырех местах главаря подействовал на них в достаточной мере деморализующе, чтобы авторитета Его Высочества хватило на нахальную перевербовку прямо на месте, и все участники второй засады дружной кодлой отправились за трупом погибшего в перестрелке орденца.
Я успела только мявкнуть про похищенные браслеты и возвращения тела сестры Дарины на родину, принцу слова не досталось вовсе — Рино скупо кивнул и демонстративно захлопнул перед нами дверь допросной. Мы печально переглянулись, дружно ощутив себя ненужными, и разошлись в разные стороны. Его Высочество — успокаивать своих штатных телохранителей и невесту (причем, вероятно, именно в таком порядке), а я — реанимировать испачканную в воде и чужой крови шелковую блузку. Если б не пентаграмма, ей бы вовсе пришел конец, а так — мне предстояла очень нудная и кропотливая работа по извлечению из ткани лишних частиц.
Да, пожалуй, это займет меня надолго.
Потом не будет ни сил, ни времени размышлять о самом младшем из орденцев, закрывшем нас от первого выстрела.
И о пропавшей сестре — тоже. И даже о том, что на ее месте могла оказаться я сама.
Ищейка отличился поистине неописуемым коварством.
Во-первых, он явился уже после полудня, когда я извелась, бесцельно сидя над подносом с остывшим обедом, не в силах съесть ни кусочка, — за одно это его стоило бы пристукнуть. Но, во-вторых, судя по его виду, ко мне он пришел сразу же из допросной, серый от усталости, весь грязный и по-прежнему в мокрых сапогах, что само собой подразумевало, что его нужно пожалеть и обогреть.