— Пока не попробуешь, не узнаем.
Я кивнула и полезла за конспектом.
Нужное заклинание, как обычно, отыскалось самым последним, и на тексте красовался молочно-коричневый полумесяц из-под кружки с чаем. Я смущенно поскребла страницу пальцем, но предпринимать какие-либо меры было поздно, да и буквы почти не поплыли, читаемо…
— Неряха, — постановил капитан Рино, заглянув в шпаргалку мне через плечо. Я молча щелкнула его по носу и принялась разминать пальцы.
Повторив нужные слова и жесты (ищейка не спускал с меня крайне скептического взгляда, так что щелкнуть по носу пришлось повторно), я отложила потрепанную тетрадку и зажала в руках обручальное кольцо, дожидаясь, пока оно согреется. Никто так и не смог объяснить сей феномен, но, если предмет для поиска имеет температуру тела, то на само заклинание уходит значительно меньше сил — а в моем случае это весьма критично.
…что-то пошло не так с самого начала.
Вместо прохладной щекотки в кончики пальцев тяжело ткнулась острая колющая боль, а во лбу засаднило так сильно, что я с вскриком отдернула руки от кольца и сжала голову, будто это могло хоть как-то помочь. Из-под ногтей вдруг посыпались серебристые искры, и следом за ними медленно заструилась густая темная кровь; я не заметила и перемазала в ней лицо и волосы, тщетно пытаясь заглушить локальный взрыв где-то в мозгу.
Кольцо с шипением прожгло на деревянной столешнице темный дымящийся кружок.
— Мира, что?! — всполошился ищейка и мгновенно оказался рядом со мной.
Я подняла на него залитые кровью глаза и с трудом выдохнула сквозь зубы, прикусив губу, чтобы не заорать от боли, и отважный капитан застыл, как кролик перед удавом, оборвав себя на полуслове.
За его спиной чей-то темный силуэт безнадежно пытался закрыться скрещенными руками от пустого места, будто ожидал, что оно сейчас его ударит, — и эта идиотская картина стала последним, что я увидела.
Из всего тела не болела только левая рука. Ее, напротив, будто обмотали прохладным шелком и осторожно поглаживали; я постаралась сосредоточиться на этом ощущении, отрешившись ото всех остальных, но меня сильно отвлекали чьи-то голоса, будто ввинчивающиеся прямиком в черепную коробку, в целости которой я здорово сомневалась.
— …выдернуло прямо из-под выстрела. Я думал, все, добегался, — доверительно сообщил хорошо поставленный баритон, так четко и грамотно выговаривающий слова, что панибратский тон, который он выбрал, казался полнейшим кощунством, — таким голосом только торжественные речи толкать, а не заявлять, что «добегался»…
— Как тебя вообще угораздило? — возмущенно поинтересовался другой голос, заспанный и уставший. — Почему ты никого не известил?!