Рука принца оказалась до того напряжена, что мне показалось, будто меня впечатали в стену. Сухую и теплую — и на том спасибо, конечно, но…
— Кубок по отсутствию должного пиетета сегодня, пожалуй, твой, — флегматично доложила я наполовину размотавшемуся тюрбану Рино на своем левом плече.
— Язва, — с нервным смешком провозгласил тюрбан и уплыл назад, являя в поле зрения побледневшее лицо в пепельных разводах. — Я там чуть не поседел, пока всех вывели…
Подробности я традиционно пропустила мимо ушей, кое-как уперев руку ему в туловище и требовательно вслушиваясь в собственные ощущения — довольно-таки неутешительные.
— Ты что, без маски там шлялся?! — возмутилась я. — Нет, ты себя окончательно угробить решил?!
А ищейка, чтоб ему в жерло нырнуть, счастливо расхохотался, будто только сейчас уверившись, что все мы живы и даже целы, и поцеловал меня, обрывая гневную тираду на самом интересном месте.
Я опешила и замерла шокированным сусликом. Целоваться оказалось неудобно — слишком большая разница в росте, да и упирающуюся в его туловище руку я от удивления забыла убрать и теперь въехала локтем принцу в бок, — а на губах капитана, и без того изрядно обветренных, скрипел мелкий пепел. Незапланированный и откровенно жестковатый пилинг и заставил меня прийти в себя и осознать весь идиотизм ситуации.
— Ты бы хоть Его Высочество отпустил! — возмутилась я, резко отстранившись. — Или он следующий? — и спешно прикусила язык.
Но плечо принца рядом с моим мелко задрожало, и второй Эльданна Ирейи, не выдержав, с нервным хохотом повис на нас обоих, и не подумав вырываться даже под угрозой братских поцелуев. Ищейка ржал ничуть не менее нервно, а я стояла столбом и чувствовала себя последней дурой в своих роскошных шелках, стараниями Рино безнадежно перепачканных рыжим пеплом. Наверное, именно поэтому вежливое покашливание за спиной услышала только я, а двое Ариэни угомонились только когда я обернулась, по-кошачьи выворачиваясь из общих объятий.
Появившаяся из-за поворота Тилла терпеливо подождала, пока между нами установится приличествующая дистанция, и крикнула:
— Поднимайтесь, сестра Ронна!
Коридор немедленно заполнился звонким гвалтом, над которым царил командный голос воспитательницы, непререкаемо отчитывающий то одну, то другую послушницу, то вообще всех разом, задавая общее настроение привычной храмовой муштры, нормальный режим которой не нарушить какими-то там бомбами. По расписанию девочкам угрожала биология, и откладывать занятия сестра Ронна явно не собиралась, направляя детей прямиком в учебный класс.