— Как всегда с оговоркой — если ты посчитаешь это глупостью.
— Да, с таким ограничением.
Я целую ее снова. Во второй раз мои руки пробираются к ее спине, но когда я начинаю обнимать ее, она смеется и сползает с моих коленей. Когда она включает кипятильник и улыбается мне через плечо, я не могу понять, как она может быть такой спокойной. Моя грудь все еще часто поднимается и опускается, и тело словно пропитано электричеством.
— Знаешь, возможно, ты все преувеличиваешь, — предполагает она. — Возможно, твоя мама на самом деле родила тогда близнецов, но второй мальчик умер. И потом, годом позже родился ты, и она назвала тебя в честь него. Ты можешь быть на год младше Блейна.
— Но смерть ребенка должна быть записана в пергаменте моей матери. И тогда я был бы записан как третий.
— Или документы не полные, — настаивает она. — Ты сам это сказал, когда мы разговаривали об основании Клейсута.
Я смотрю на нее, приподняв брови.
— Это другое.
— В каком смысле?
— Без понятия. Просто так.
— Возможно, тебе надо поговорить с Мод, Грей. Только она может тебе помочь, если на твои вопросы вообще есть ответы.
— И что, скажем ей, что мы шпионили в больнице и читали личные записи, и я не понимаю, почему меня до сих пор не забрали, несмотря на то, что мне восемнадцать?
— Мне кажется, что это гораздо безопаснее, чем перебраться через Стену.
Я ловлю себя на том, что смотрю на ее волосы, волнистые от влажного воздуха, и понимаю, что она самое прекрасное, что я когда-либо видел.
— Ты такая умная, Эмма, ты знаешь об этом?
Она краснеет и протягивает мне чай.
Позже, после того как несколько часов проворочался в кровати в по-пытках уснуть, я сижу за столом и думаю о предложении Эммы. Может быть, есть возможность получить информацию от Мод, не говоря ей о наших поисках в больнице. Я мог бы сказать, что прочитал обе части письма матери и оттуда узнал, что я и Блейн близнецы. Еще до того как я успеваю решить, плохая это идея или хорошая, надеваю куртку с капюшоном и выхожу под дождь.
Несколько раз я стучу в дверь Мод, но она не открывает. Наверное, она спит, но я все равно пробую еще раз. На этот раз от моих ударов дверь слегка приоткрывается внутрь. Осторожно открываю ее ногой. Кухня пуста, но из спальни пробивается слабый мерцающий свет, который придает комнате жуткий голубой отсвет.
— Есть кто? — прежде всего, чтобы уйти с дождя, спрашиваю я. — Мод?
Все еще нет ответа. Я осторожно прохожу через кухню, и тогда слышу это: приглушенные голоса в спальне.
— Остальные события? — это голос мужской и такой тихий, что я еле-еле могу его слышать.