— Ладно, передохнули, — подытожил Логинов, выведя Илью из оцепенения. — Час прошел, пятьсот лет — это перебор. Ну что, Коля, попробуем?
Климович, не спеша, поднялся и прильнул к стене, словно прислушиваясь. Подобно Асиане он обошел помещение, ведя ладонью по стенам.
— Сто двадцать — сто тридцать, до полутора метров не дотягивает даже, — сказал он. — Типовой строительный набор: гранит, базальт, кремний, куча примесей. Если стены и впрямь смыкаются, шурф придется делать пошире, с запасом.
— Откуда ты знаешь? — резко спросила Асиана, подняв голову.
— Ты же сама сказала, что любые щели здесь срастаются сами по себе, Асиана. После всего… я поверил.
— Нет, откуда ты знаешь толщину стен? — перебила она.
— А-а, — улыбнулся Климович. — У нас, у обортней-биомехов, чего только в арсенале нет. Но нас тут оглушит и засыплет, укрыться негде, — сомнением добавил он, обращаясь уже к Владимиру. — Это должен быть направленный взрыв.
— Сейчас прикинем.
Каин вскочил на ноги.
— Там что-то есть!
Его глаза мерцали уже знакомым зеленоватым свечением. Пепельные волосы превратились в жесткую гриву, уши вытянулись, но для того, чтобы всего лишь прислушаться, он не стал полностью трансформироваться в другое существо.
— Его смерть, — Каин кивнул на Илью. — Она не может его учуять, ходит по кругу.
— «Игла»! — воскликнули Климович и Логинов.
Илья тоже вскочил на ноги, внезапно бросился к стене и прижался к ней, изнутри обнимая проклятый каменный мешок. Он так хотел из него вырваться, пусть смертельно раненым, пробитым «Иглой» насквозь, да хоть мертвым! Только бы не сидеть здесь с полуживым Демайтером, нестерпимо прекрасным изваянием Асианы, оборотнем с жуткими светящимися глазами и улыбающимся Логиновым, передушившим полгарнизона голыми руками. О Николае Климовиче, который на первый взгляд ничего плохого не сделал, Илья подумать не успел. Асиана подскочила к нему, вцепилась в плечи, еще плотнее припечатала к стене и что-то протяжно закричала в ухо. Утробное пение резко оборвалось, горячие губы коснулись мочки уха, а по телу от этого растеклась сладкая дрожь.
— Илья, слышишь? — спросил Логинов в другое ухо. — Не стой на месте, три шага вправо, три влево, пошел! Прижимаясь к стене! Пошел, мать твою! — заорал он.
Зажмурившийся в ожидании удара Илья окончательно перестал понимать, что происходит, всхлипнул от обиды, что его вот так в наглую, при всех, обматерили перед смертью, и послушно переступил ногами. Булыжники под рукой и щекой заскользили как маслом облитые. Каждый шаг как на коньках увозил Илью по масляному катку, в который превращалось все, на чем он стоял или к чему прикасался. Самый крохотный шажок съедал неимоверное количество скользкого пространства. Стены танцевали вокруг, бесшумно переставляя каменюки, из которых были сложены.