Словно учуяв, что речь идет о нем, в комнату ворвался братец и принялся с гиканьем носиться вокруг стола.
– Мам, гляди, я паровоз! Чух, – вопил он.
– Женя, уйди отсюда ради бога, – взвилась мать. – Миша, ну что ты сидишь? Ты отец или пустое место? Уйми его!
Отчим вытолкал сорванца в коридор и принялся что-то негромко внушать ему за закрытой дверью. А мать снова обернулась в Тане:
– Танюша, ну что же ты молчишь?
И Таня, сгорбившись, не поднимая глаз, очень спокойно и тихо произнесла:
– Мам, можно задать тебе один вопрос?
– Да, доченька, какой? – мелко закивала Вера.
– Ты что, меня совсем никогда не любила?
– Да как ты можешь так говорить? – суетливо поводя глазами, вскипятилась Вера. – Как же мне тебя не любить? Ты же дочка моя!
– Почему же ты… – медленно, через силу выговорила Таня, – почему же ты вечно меня гнала, выставляла из дома, отправляла к деду, а? Почему же теперь ты хочешь, чтобы я потеряла единственный дом, который был мне родным?
– Ты что такое несешь? – зашлась в крике мать. – Куда это я тебя гнала? Это папаша твой тебя бросил, не нужна ты ему была, хромоногая. А я тебя тянула из последних сил, на одну свою зарплату. К деду выгоняла, ишь, что удумала! А то, что я молодая женщина еще была, мне жизнь свою надо было устраивать, это тебе в голову не приходило? Это надо же, сколько лет молчала, злобу копила, а теперь, значит, прорвало. Лишь бы дедовскую квартиру себе захапать. Да как тебе не стыдно!
Мать, наверное, долго еще могла бы разоряться, если бы из прихожей не показался Миша и не начал шикать на нее:
– Вера! Вера, уймись! Успокойся, Вера, уверен, мы тут можем все решить полюбовно.
Тане показалось, он даже подмигнул ей и какой-то знак рукой сделал – мол, дура ты, погубишь сейчас всю тщательно спланированную операцию. Тане стало до того противно, что выть захотелось. Уже ясно было, что, что бы она ни сказала, мать извратит все так, что она, Таня, окажется неблагодарной эгоистичной, алчной тварью, придумывающей себе нелепые оправдания, чтобы не заниматься разменом семейной недвижимости. У нее не было сейчас на это сил, просто не было.
– Хорошо, – наконец негромко сказала она.
Мать тут же навострила уши и вся подалась вперед.
– Хорошо, я согласна на размен. Мне нужна большая однушка в центре. Больше ни на что не претендую.
– Но как же? – тут же возразила мать, снова заговорив ласковым голосом. – Ведь это же очень дорого, нам тогда почти ничего не останется. А тут район хороший, зеленый. Ты к нему привыкла…
– Не перебивай, пожалуйста, – повторила Таня, стараясь не сорваться на крик. – Мне нужна большая однушка в центре. Но с одним условием. Чтобы я никого из вас там не видела – ни тебя, ни твоего Мишу, ни братца Женечку. Никого.