— Сорок бочек арестантов!
Виноват…
Если я не ошибаюсь,
Вы — мой брат?
Ну-ка, ближе, подсудимый,
Тише, стоп!
Узнаю у вас, братуха,
Батин лоб…
Вместе спали, вместе ели.
Вышли — врозь.
Перед смертью, значит.
Свидеться пришлось.
Воля партии — закон,
А я солдат.
В штаб к Духонину! Прямей
Держитесь, брат!
Суд идет революционный,
Правый суд.
Конвоиры песню «Яблочко»
Поют.
Сцена у Голодного заканчивается, как и положено, на сдержанной героической ноте. Забрав жену, детей и две винтовки, судья Горба уходит от погони махновцев
Суд идет революционный,
Правый суд.
В смертный бой мои товарищи.
Идут.
Весьма вероятно, что свой сюжет автор имел возможность заимствовать из биографии М. С. Горба, хотя таким, как Горб, в аппарате ОГПУ счет шел на десятки, если не на сотни.
Ну, и, конечно, в перечне именитых чекистов Яков Саулович Агранов, печально известный куратор русской интеллигенции, спец по писателям. Прямых документальных подтверждений о встречах Бабеля с Аграновым (за исключением письма Гронского) нет. Но миновать умело расставленных сетей «Янечки» Бабель, конечно, не мог. Особенно любил Агранов неформальное общение с литераторами. Слыл интеллектуалом, много читал. Новые материалы красноречиво говорят, что Яков Саулович представлял собой страшноватую фигуру на кровавом чекистском небосклоне. В юные годы он — местечковый «профессиональный революционер», член партии эсеров. Как часто бывало в те годы, от эсеров ушел к большевикам, да не просто в другую партию, а прямо под крыло Ленина. В 1919 году Агранов становится секретарем малого Совнаркома и одновременно «особоуполномоченным при Президиуме ВЧК». Большой мастер авантюр и провокаций, верный сталинский холоп, он возглавил в двадцатые годы «отдел по слежке и преследованию членов внутрипартийных оппозиций»[25]. Сначала Агранов занимал должность помощника секретно-политического отдела ОГПУ, потом сделался его начальником и вскоре стал заместителем наркома Генриха Ягоды. Роман Гуль в 1938 году писал о нем как о руководителе Литконтроля секретного ведомства (когда тот уже был, по-видимому, расстрелян): «Во главе Литконтроля ОГПУ долгое время стоял известный чекист Яков Агранов, в свое время вынесший смертный приговор поэту Н. С. Гумилеву и расстрелявший много представителей русской интеллигенции. Задача этой организации не контролировать то, что написано (это дело Главлита), не давать директивы пишущим (это дело Культпропа), а следить за тем, что могло бы быть написано, т. е. персонально освещать всех советских писателей, поэтов и журналистов, пусть даже самых преданных режиму. И Литконтроль ОГПУ освещает всех писателей не только беспартийных, но и партийных, он следит за теми же Стецким и Волиным, за всеми чиновниками Главлита и Культпропа вне зависимости от их высокого или низкого положения. Это, так сказать, особая цензура даже над цензорами и особая слежка даже за сыщиками. <…> Писатели Запада не могли бы даже приблизительно представить себе атмосферу провокации, слежки, шпионажа, шантажа, угроз, в которой живут советские писатели. Если когда-нибудь откроются архивы Литконтроля ОГПУ, картина порабощения литературы этими мерами превзойдет, вероятно, даже самое пылкое воображение»