Взято для доставления в Главное управление государственной безопасности следующее:
1. Паспорт серии МЛ № 623326 на имя Бабель И. Эм.
2. Профбилет № 034613
3. Биноклей — 2 (два) №№ 257125, 42605
4. Разных рукописей — 15 (пятнадцать) папок
5. Разных чертежей — 43 шт. (сорок три)
6. Схематическ. карта автотранс. дорог — 1 шт.
7. Иностранных газет — 4
8. Иностранных журналов — 9
9. Разных фотокарточек — 110 шт.
10. Фотопленок обрывков — 12 куск.
11. Записных книжек — 11 шт.
12. Блокнотов с записями — 7 шт.
13. Алфавит с телефонами — 2 шт.
14. Папка с договорами, судебными и др. справк. — 1
15. Разных писем — 400 шт.
16. Разная переписка — 254 л.
17. Письма, открытки заграничные — 87 шт.
18. Разных телеграмм — 30 шт.»
Архив писателя, за исключением биноклей и документов, поместился в пяти больших свертках, сданных все тому же Кутыреву под сургучной печатью № 30. Да, «бухгалтерия» идеальная. Рядом с протоколами обысков в деле Бабеля сохранилось несколько квитанций. Одна обычная почтовая о переводе 400 рублей в Ленинград его знакомой О. И. Бродской, три других — на бланке 10-го отдела ГУГБ, курирующего «отделение по приему арестованных».
Из этих квитанций видно, что взяты на учет два бинокля (кв. № 10255), 153 р. 39 коп. (кв. № 10254) и старый чемодан, содержимое которого сугубо прозаично:
зубная паста — 1 шт.
крем для бритья
помочи — 1 пара
резинки — 1 пара
кошелек старый — 1 шт.
сандалии старые
утка для бани
мыльница — 1
крышка ключей разных — 4 шт. (кв. № 1242).
Абсолютно все документы такого рода «прикладываются к делу». В нижней части гэбэшных квитанций — печатный текст с напоминанием: «Вещи, деньги и ценности, невостребованные в течение 3-х месяцев со дня вынесения решения судебными органами по делу, сдаются в доход государства».
От старых сандалий Бабеля прибыток государству был невелик, и, может быть, не стоило акцентировать внимание на бытовых мелочах, если бы мы не знали о случаях воровства некоторых оперативников. Увы, не все удерживались от соблазна прихватить какую-нибудь ценную вещицу в богатой квартире, тем более что хозяин уже числился в категории «врагов народа», значит, лишался всех прав. В центре Москвы, говорят, и по сей день живет некий скромный старичок с удостоверением «Почетного чекиста СССР», выданного ему некогда всесильным Берией. Как-то в порыве откровенности ветеран «органов» признался одному молодому литератору, что служебный грех не дает ему покоя… В годы террора, выезжая на аресты известных писателей и общественных деятелей, брал наш чекист в их домах книги и рукописи, — имел слабость. Хотя полагалось описывать и сдавать в лубянскую казну. Этаким манером будто бы и составил себе уникальную коллекцию, не хуже иной государственной. Может, тем и спас национальное достояние. Спас-то спас, но в официальные архивохранилища пока ничего, ни единого листочка, не передал, боится. Да и стыдно. Старик, конечно, нетипичный, поэтому легко представить тех, кто воровал не рукописи, а, скажем, ювелирные изделия или столовое серебро…