Может, в тот день кого и исцелили, но вряд ли. Дениз не запомнила. Запомнила только свое потрясение — сколько в мире боли, и как это несправедливо, что одной семье досталась такая куча страданий.
А дедуля уже умер. Поехал в Талсу покупать детали для трактора, сердце прихватило, он упал, и поскольку никто не счел, что это странное зрелище — чернокожий на дороге валяется, и никто не подошел, не отвез дедулю в больницу, дедуля умер прямо на тротуаре под жарким солнцем. А бабуля умерла спустя несколько лет, от горя. А мать — несколько лет назад, от диабета. А теперь и Томми умер.
А теперь и ее черед настал.
— Прости меня…
Голос Чарли. Слабый, горестный, прилетел вместе с ветром; уж голос собственного ребенка Дениз всегда узнает.
Чарли где-то там, в беде. И думает, что это он виноват.
Да нет же, Чарли, нет. Ты не виноват. Это я виновата.
Надо было раньше проверить, как там Томми. Надо было вызвать полицию. А я наслаждалась покоем. Надо было раньше проверить, как там Томми, а потом вызвать полицию, потому что тут важно действовать быстро. Кто ж этого не знает? Когда пропадает ребенок, нужно приступить к поискам немедленно, это правило номер один, золотое правило «Сигнала ЭМБЕР»[46]. Надо звонить в полицию. Безотлагательно.
Но Дениз не знала, что Томми пропал, и позвонила в полицию лишь много часов спустя.
Виноват не ты, Чарли.
Надо ему сказать. Надо сказать ему, чтоб не казнился, ему не в чем себя винить.
Я должна была лучше заботиться о Томми. И о тебе. О тебе.
Ее сын, ее Чарли, — он все это время ее ждет. Прошли годы, Дениз бросила Чарли одного, потеряла его след, и однако вот он — по-прежнему где-то ждет ее, ждет, когда она скажет: деточка, ты не виноват. Это я виновата. Я одна.
Может ли Бог накрыть стол в глуши?
Дениз снова разжала кулак и увидела двенадцать крошащихся таблеток. Еще посмотрела на них и кинулась в ванную. Выкинула все таблетки в раковину, залила водой, пальцами загнала белый осадок в сток. Тщательно вымыла и высушила руки. Перед зеркалом привела себя в порядок, пригладила волосы, протерла лицо влажным полотенцем. С глазами ничего не поделать.
А потом спустилась по лестнице и вышла в ночь, искать, где Чарли.
Ящерица исчезла. Вот что Чарли заметил первым делом. Кто-то забрал Хвосторога из аквариума у Чарли в спальне.
Его уже отпустило, но с измены он не слез: все плохо и больше никогда не станет хорошо. Знакомое чувство. Означает, что ты не укурен.
Чарли искал пацаненка, увидел, что нету Хвосторога, и сразу понял. Вот, блин, прямо вмиг догадался, где пацаненок.