Больше Чарли ничего сказать не мог. Он прямо видел, как тонет его брат Томми. Они все тонули в этой холодной воде, все вместе — и Томми, и он сам, и мама, и папа тоже.
— Бляха-муха. Пол Клиффорд. Но почему он так?
— Я не знаю. Я его спросил, почему он так со мной, а он ничего не сказал. И убежал.
С минуту пацаненок молчал. У него потекло из носа в рот, и он отерся рукавом. Что-то тихонько пробубнил.
— Что?
— Я ей не нужен, Чарли.
— Кому?
— Маме. Она не хочет меня видеть. Забыла про меня. А я с самого рождения сюда добирался.
Ну вот что тут скажешь? Чарли положил руку пацаненку на спину и погладил по кругу. Спина ходила ходуном — пацаненок судорожно заглатывал воздух. Ничего, подумал Чарли. Давай, дыши. Ты, главное, дыши. Дыши за всех нас. Тут тебе много придется наверстывать.
Все его братские чувства были заперты где-то в чулане, а теперь дверь распахнулась, чувства выскочили наружу и теперь носились туда-сюда как угорелые.
Чарли посмотрел на пацаненка. Мелкий сопливый белый пацаненок — его брат и не его брат. Переварить это невозможно. Чарли даже пытаться не стал.
— Томми?
Дениз услышала, как ее собственные губы сложили это имя. Оно странно легло на язык и странно отдалось в ушах, будто Дениз его только примеривала, будто никогда в жизни его не произносила.
Она стояла под дубом и слушала, и во тьме сознание кружилось, и уцепиться было не за что; не за что цепляться, лишь за эти два голоса, что переговаривались в точности как ее мальчики на этой шаткой развалюхе, где они когда-то прятались. Двое ее сыновей, как же их не узнать, да только это не они. Дениз слышала и не слышала.
Надо что-то сделать, но она не знала что и не знала уже, где тут правда, а где нет, а потом она услышала голос — собственный голос, — который сказал:
— Томми?
Не хотела смотреть. Не хотела видеть. Наверху сидит не Томми. Дениз знала, что это не Томми. Она слышала и не слышала. Томми умер, а это другой мальчик.
Но она все равно ухватилась за деревянную ступеньку, вбитую в древесную кору, и долезла до самого люка, и втиснула в него свое длинное тело.
Мальчик не походил на ее сына. Маленький белый мальчик, даже в ночи волосы золотые, как с картинки из каталога универмага «Дж. К. Пенни». Ничего общего с ее милым мальчиком, у которого светло-коричневая кожа, что будто светится изнутри, и улыбка, от которой напополам разбивается сердце. Ничего общего с ее потерянным сыном.
На деревянной платформе сидел другой ребенок, и Чарли гладил его по спине.
Этот ребенок поднял глаза на Дениз. Весь исцарапанный, на щеке грязь, и кровь, и слезы, будто он выполз из самых недр ада.