– Мы знали достаточно, Рут. Более чем достаточно.
– И с чего бы мне после стольких лет молчания начинать болтать?
– Чтобы отвести подозрения от месье Лепажа. – Клеман сделал паузу и добавил: – Чтобы его защитить.
– Зачем бы я стала это делать? Он мне даже не симпатичен.
– Совсем не обязательно кому-то симпатизировать, чтобы его защищать. Ты думаешь, это сделал он? – спросил месье Беливо.
– Думаю ли я, что Ал Лепаж убил собственного сына? – спросила Рут. – Это было бы ужасно. Но иногда ужасы случаются, верно, Клеман?
– Oui.
Месье Беливо немного помолчал, глядя через кухонную дверь на свежевскопанный прямоугольник земли во дворе. Рут проследила за его взглядом.
– Пьеса Флеминга, – пояснила Рут. – «Она сидела и плакала». Конечно, аллюзия на псалом.
– Вавилон, – кивнул он. – Ты ее закопала?
– Пыталась, но пришел Арман и попросил отдать ему.
– И ты отдала? – Никогда еще месье Беливо не был настолько близок к гневной вспышке.
– У меня не оставалось выбора. Он знал, что рукопись у меня.
Клеман Беливо кивнул и снова посмотрел на черную дыру в ярко-зеленой траве. Мертвое среди живого.
– Он знает?
Рут покачала головой:
– И я ему не скажу. Я сдержу слово.
Хотя Рут знала, что именно из-за слов они и попали в беду.
– «Проект „Вавилон“», – вполголоса произнес месье Беливо. – «Вот час настал, и тьма накрыла свет».
Жан Ги пришел в ресторан гостиницы и увидел Изабель Лакост, которая в одиночестве сидела за большим столом у камина, перечитывая распечатки о Джеральде Булле. Эти сведения обнаружила мадам Гамаш, а Арман Гамаш передал их вчера полицейским.
Габри растопил камин. На деревню опустился осенний туман, сполз с холодных гор и накрыл долину. Дрова сгорят приблизительно через час, а пока веселый огонек согревал душу.
– Salut, – сказал Бовуар, садясь. – Ты слышала? Кто-то сделал утечку о пушке.
Он взял из корзиночки теплую пышку, посмотрел, как масло тает на ней, проникая внутрь, и намазал пышку джемом. Его дядюшка, фанатичный квебекский сепаратист, познакомил его со вкусом пышек и джема, явно не отдавая себе отчета в том, что общается с врагом и потребляет вражеское лакомство.
Но Жан Ги знал, что привязанности формируются в голове, а не в желудке. Он заглотал громадный кусок и кивнул, когда Габри предложил ему кофе с молоком.
– Да, я слышала, – откликнулась Лакост.
– Это облегчает расследование убийства Лорана, – сказал Жан Ги. – Теперь мы можем говорить о нашей находке. Но я знаю двух человек, которые будут в ярости. Ну вот, легки на помине.
В дверях столовой появились Мэри Фрейзер и Шон Делорм, огляделись.