У него сорвался голос, и он снова потер лицо.
Он всем сердцем хотел сказать Гамашу все. И почти сказал. Но потом остановился.
– Что на самом деле совершил Джон Флеминг, patron? Чего мы не знаем из того, что известно вам?
Гамаш накрыл папку рукой, но не глядел на нее.
Как только они вернулись в дом, Арман пошел в запертую комнату в дальнем углу подвала. За долгую карьеру следователя он сталкивался с такими вещами, к которым не мог привыкнуть, с вещами, не укладывающимися ни в какие рамки. С тайнами других людей, их стыдом, даже их преступлениями.
Он хранил их в папках в подвале под замком, где никто не имел к ним доступа, а он при необходимости мог в любой момент их достать. И сегодня они понадобились ему. В остальной части подвала горел яркий свет, но в этой комнате с потолка свисала одна-единственная лампа. Когда Гамаш включил свет, она немного покачивалась, на стекле запеклись мертвые насекомые и грязь. В свете лампы появились аккуратно расставленные коробки, словно кирпичи в стене. А в самом последнем ряду стояла коробка, которую он искал.
Он стряхнул с нее пыль и паутину и взял с собой в кабинет. После этого он долго принимал душ. Потом они обедали. И только после этого он вернулся в кабинет, к коробке, так невинно стоящей на полу.
Гамаш снял крышку; он не удивился бы, услышав оттуда крик. Но конечно, ничего такого он не услышал, только тишину и утешительный гул из соседней комнаты – там разговаривали Рейн-Мари и Жан Ги.
Он на мгновение закрыл глаза, заставляя себя успокоиться, открыл первую папку и стал читать. Чтобы вспомнить. И тут раздались крики. Не из папок, а в его голове, когда сцены и звуки процесса над Джоном Флемингом ожили, вырвались из того места, где он хранил их долгие годы.
Он снова видел образы и воображал звуки. Плач и мольбу.
Возможно, одна из жертв Флеминга безмолвно опустилась на колени, не моля его о пощаде, не крича от ужаса, не призывая на помощь отца, мать, Господа Бога? Возможно, она смотрела на него с сожалением?
– Я не могу сказать тебе ничего такого, чего бы ты уже не знал, Жан Ги. Джон Флеминг за семь лет убил семь человек. Выбирал по возрасту с разницей в десять лет. Начал с женщины за двадцать, за ней последовал мужчина за тридцать и так далее. Поймать его было очень трудно, поскольку убийства казались совершенно несвязанными и совершались с промежутком в один год.
Бовуар обратил внимание, что шеф не назвал ни одной жертвы моложе двадцати, хотя были и такие.
– Их тела нашли только после его ареста, – сказал Гамаш.
– Это не все, patron. Что еще? – прошептал Бовуар. – Скажите мне.