– Агент Коэн поинтересовался в Интернете. Есть особая технология, с помощью которой рисунок можно перевести на металл. Возможно, Ал говорит правду.
– Мм, – промычал в ответ Гамаш, не найдя других слов.
Утро стояло яркое, и солнце било им прямо в лицо. Жан Ги надел солнцезащитные очки, а Гамаш предпочел опустить козырек.
– Я дочитал пьесу, – сказал Бовуар, глядя в зеркало заднего вида на сумку, лежащую на заднем сиденье.
– И?..
– Если забыть о том, кто автор, вещь удивительная. Меня увлекли герои и сюжет. Пансион, домовладелица, обитатели. Их жизни. И я смеялся – есть такие смешные места, намочить штаны можно. А потом я возненавидел себя.
– Почему.
– Потому что ее написал Джон Флеминг, – сказал Бовуар. – А когда я смеялся, в глубине души возникал вопрос: может быть, он не так уж и плох? Может быть, он изменился?
Он скосил глаза на Гамаша и увидел, как тот кивает.
– И вы тоже? – спросил Бовуар.
Кивки прекратились.
– Нет. Но ведь я знаю о нем больше, чем ты.
– Тогда почему вы кивали?
– Потому что Флеминг именно это и делает, именно этого он и хочет. Он пытается вырваться из своей камеры через мозги читателей. Есть одна причина, по которой я хотел сегодня поехать один.
– Потому что у вас иммунитет, patron?
– Нет, я так же уязвим, как и ты, но тогда, по крайней мере, Флеминг оставался бы в голове лишь одного из нас. Ведь что касается меня, то он уже там. Ущерб уже нанесен.
– Но чтобы ущерб не стал еще больше, с вами еду я, – сказал Бовуар.
После двух часов езды они увидели тюремные стены, которые поднимались к небесам посреди бесплодного участка. Лес здесь вырубили, землю выровняли. И потенциальный беглец был бы пойман до того, как он успел бы добраться до обжитых мест.
Но оттуда никто ни разу не сумел сбежать. Вырваться из тюрьмы никто не мог без помощи снаружи, а снаружи не находилось ни одного человека, желавшего возвращения кого-нибудь из этих людей.
Если в мире и существовали зомби, то они обитали за этими стенами. Люди, которых в другие времена казнили бы за их преступления. Серийные убийцы, психопаты, невменяемые – все они поселились там. Их жизнь лишь условно могла считаться жизнью, они здесь просто ждали смерти. И по иронии судьбы многие из них ждали старухи с косой очень-очень долго.
Бовуар припарковал машину, они посидели несколько мгновений, созерцая мрачные стены, сторожевые вышки и единственную крохотную дверь, похожую на нору.
– Адам Коэн работал здесь? – спросил Бовуар.
– Да. Здесь мы с ним и познакомились.
Жан Ги не очень симпатизировал агенту Коэну, но знал, что старшему инспектору Гамашу понравился этот молодой парень. И теперь Бовуар понял почему. Любой человек, работавший здесь и не потерявший человеческих качеств, не говоря уже о некоторой наивности, свойственной Коэну, заслуживал уважения.