— Товарищи, я обещаю всегда и во всем быть вместе с вами.
Он снова опускает голову. Крестьяне смотрят на старосту и коменданта, как бы спрашивая, что делать.
Комендант встает.
— Что ж, друзья. Ваш товарищ обращается к вам, просит принять в свою семью, а вы молчите! Вы должны бы приветствовать это!
Однако все по-прежнему смущенно молчат.
— Ну, вставайте! — подбадривает комендант.
Все встают.
— Пак староста. Вам первое слово.
Ранта подходит к носильщику, протягивает руку.
— Вы и вправду простили меня? — спрашивает носильщик, пожимая протянутую руку.
— Конечно, простил. Я рад, что ты готов работать вместе с нами.
— Ну, а теперь вы, — говорит Ранта, обращаясь к остальным.
Со смехом и шутками крестьяне подходят к носильщику и долго трясут ему руку, пока наконец комендант не останавливает их:
— Хватит! Хватит!
Воцаряется молчание.
— Садитесь все.
Все садятся полукругом, комендант и староста — в центре. Комендант продолжает:
— У меня есть предложение. Что, если на этой земле мы посадим кокосовые пальмы и дуриановые деревья?
Один из крестьян говорит:
— Я согласен, пак, но…
— Что «но»?
— Кокосовые пальмы долго не будут плодоносить, а я, может, скоро помру.
— Да если и не умрем, — поддерживает его другой, — у нас нет повозок, чтобы везти нашу продукцию на базар в город.
Староста подымает руку и, когда все замолкают, говорит:
— Дело в том, пак, что посадить-то здесь можно все. Но мы сажаем только то, что потребляем сами. У нас нет базара. Пелабуан Рату очень далеко. Да и за проезд по дороге через плантацию придется платить. Вот в чем дело, пак. Машина из города приходит два раза в неделю, но сколько нам платят? А в Пелабуан Рату то, что у нас покупают, продают в три раза дороже. А в Джакарте можно продать еще дороже.
Один из крестьян добавляет:
— Да если бы у нас даже и была повозка, а плантация разрешила бы бесплатно ездить по дороге, все равно это никому не нужно. Ведь мы умрем, так и не дождавшись плодов с этих деревьев.
— Подождите, — прерывает комендант и в наступившей тишине продолжает: — Ну и что из того, что мы умрем, не дождавшись плодов? А кто сажал деревья, с которых вы собираете плоды сейчас? Ведь когда их сажали, вы еще были в люльке! Их сажали ваши отцы и старшие братья. Что же будет с нашими детьми и внуками, если все будут думать так, как вы?
— Верно, друзья, — поддерживает его пожилой крестьянин, — когда человек сажает дерево, он никогда не думает только о себе.
— Правильно, — громко говорит Ранта, заглушал другие голоса, — мы живем не только для себя, но и для наших детей и внуков.