Когда Иренг выходит из хижины, он отдает ей полученные от Мусы деньги и снова погружается в свои невеселые думы.
Иренг берет ассигнацию, подносит ее к глазам и с возмущением восклицает:
— Две с половиной рупии! Вот негодяй!
— Тихо, Иренг, тихо.
— Эх, пак, если бы я была мужчиной, я бы давно угостила этого негодяя палкой. Подумать только, тебя, честного человека, он заставляет воровать.
— Молчи, Иренг.
— Молчи! Ведь ты мой муж, а вдруг что случится?
Ранта берет Иренг за руку и медленно, отчетливо выговаривая каждое слово, произносит с нежностью:
— Подожди, Иренг, придет время, и мы заживем хорошо и радостно.
— Дай бог, пак, дай бог. Мы оба уже достаточно поработали за свою жизнь. Но счастье наше пока еще не с нами, господь не шлет его нам.
Ранта встает, опускает руку на плечо жены и по-прежнему медленно, со спокойной уверенностью говорит:
— Придет время — и мы сами построим свое счастье.
Иренг внимательно слушает мужа, но смысла последних его слов не понимает.
— Дай бог, пак, дай бог.
— Ну, иди спать.
Иренг настораживается. В полумраке, царящем на веранде, она отыскивает глазами глаза мужа и спрашивает с тревогой:
— А ты?
Ранта не отвечает.
— Все-таки идешь, пак? Идешь воровать семена каучука?
Ранта берет жену за руку и ведет в хижину. Задержавшись перед дверью, он смотрит ей прямо в глаза.
— Слушай, Иренг. Да, я ворую. Но ведь делаю я это не по своей воле.
— Пак! Пак!
— Когда придут лучшие времена…
— А если попадешься, пак?
— …ведь никому не хочется быть вором, Иренг.
— Но они изобьют тебя, эти сторожа на плантации.
— Не надо, Иренг, не накликай беды.
— Пак! Пак!
— Сейчас они определяют нашу судьбу. Они.
— Кто они, пак?
— Кто?! А ты не знаешь?
— Пак! Пак!
Даже при тусклом свете керосиновой лампы видно, как напряглись крепкие мускулы Ранты. Сдерживая готовый вырваться наружу гнев, он говорит:
— Они — это те, кто пришел к нам только затем, чтобы сделать из нас воров. Они — это те, кто живет отдельно от нас в джунглях, как дикие звери. Они — это те, кто только и думает, как бы сожрать других. Вот кто они.
— Не ходи, пак!
— Но ведь завтра понедельник, нам надо идти в больницу навестить Ри-ах.
Погруженные в свои мысли, оба медленно уходят в хижину. Вскоре оттуда слышится голос Иренг:
— Завтра поедим, пак. Да и где в такой поздний час достанешь чего-нибудь поесть?
Один из них подходит к двери. Гремит засов. Через минуту свет в хижине гаснет. Вокруг кромешная тьма. Слышится отдаленный крик совы, изредка лает собака. Ежеминутно сверкает молния, гремит гром. Шум реки все усиливается.
Снова появляются двое носильщиков, они идут в обратном направлении. В темноте звучит голос одного из них: