— Идем, Син. Хватит дуться. Я и так пошел тебе на уступку. Мне было бы лучше, если бы вы с братом оба работали на ферме.
— Знаю.
— Дай мне перевести дух. Знаешь, как дорого стоит чистокровная лошадь?
— Знаю.
— Мы все любим животных. Но никто из нас понятия не имеет, как содержать лошадь. Это тебе не собака или кошка.
— Знаю.
— Поработаешь месяц на конюшне, хорошенько узнаешь их, посмотришь, какой за ними нужен уход, вот тогда и решишь, все ли еще хочешь коня. Где твой здравый смысл?
— Пап, ты меня уже достал своим «здравым смыслом». Я все понимаю. Но я сейчас хочу лошадь, понимаешь, сейчас! — Син выскочил из пикапа, громко хлопнув дверцей.
Боб покачал головой. Подросток, что с него взять!
Боб вынул ключ зажигания и направился к дому. Уже неделю двое сыновей превращали его жизнь в ад. И дед от них не отставал. Все трое вбили себе в головы, что он пролетел с Камиллой. Все трое, оказывается, надеялись, что они поженятся. Оказывается, Макдагл-старший обожал Камиллу с детства, а близнецы видели в ней единственную женщину, с кем можно ужиться. Сначала Боб потерял дар речи, потом с возмущением заявил, что этого не будет, потому что не может быть никогда. Он отбивался от них каждый день, но ребята ничего не хотели слышать.
Боб хорошо знал, что женщину не удержишь возле себя ни деньгами, ни лестью. Для этого в мужчине должно быть нечто, чего у него не было. Это ему наглядно доказала Дэбби…
— Пап! — из дверей сломя голову вылетел Саймон. За ним Син, не менее возбужденный.
— Что опять случилось?
— Скорее! Нам надо тебе кое-что показать! Это в кухне.
Боб вошел в дом, ко всему готовый. Он уже привык к постоянным сюрпризам близнецов. Но к тому, что лежало на полу, занимая полкухни, он оказался не готов.
Боб поднял веко угольно-черного чудовища. Склера вроде здоровая. Пес моргнул и тяжело вздохнул. Это было единственным доказательством того, что он жив.
— Кто притащил в дом этого зверя? — Боб грозно глянул на Саймона.
— Ее зовут Гортензия, — затараторил сын. — У нее депрессия, потому что она потеряла хозяина. Она в смертельной тоске. И только мы можем помочь ей, пап. Особенно ты.
На Боба не произвела впечатления его пламенная речь.
— Кто принес этого зверя? — повторил он.
— Она особенно упирала на то, что Гортензии нужен ты, потому что ты классно умеешь прогонять грусть. Пап, давай оставим собаку? Пожалуйста!
Боб не стал спрашивать, кто такая «она». Еще раз окинув взглядом дога, он покачал головой:
— Мальчики, вы хоть имеете представление, во что вы меня втягиваете?
— Она сказала, что как раз ты и знаешь, как обходиться с такими несчастными созданиями.