– Вчера пересекся с Рейнольдсом.
– Рейнольдс… Редактор «Юнайтед фичерс»? Как он поживает? Много ходит на люди?
– Изредка.
– Элен, ты слышала про него? Просидел в своей квартире безвылазно двенадцать месяцев. Ну, ты должна помнить Рейнольдса! Отличный парень. Вот только армейская жизнь его слегка покорежила. С головой что-то. Весь последний год не смел высунуться на улицу – боится кого-нибудь пришить.
– Не знаю, – сказал Уильямс, – вчера он преспокойно вышел из своей квартиры и проводил меня до автобусной остановки.
– Грандиозно! Большой подвиг с его стороны. Искренне рад. А ты уже слышал про Банкса? На прошлой неделе погиб в автомобильной катастрофе на Род-Айленде.
– Не может быть!
– Еще как может, сэр. Да, чертова жизнь. Лучше парня в мире не бывало. Первоклассный фотограф и работал в самых солидных журналах. Действительно талантливый и к тому же молодой – дьявольски молодой. Надрался и врезался в другую машину по дороге домой. Проклятые автомобили, прости господи!
Уильямсу вдруг почудилось, что в душной гостиной мечется большая стая черных воронов. Ведь это же больше не Пол. Это просто муж незнакомой женщины, которая в какой-то момент из трех прошедших лет переехала в эту квартиру после отъезда настоящих Пирсонов. Куда уехали настоящие Пирсоны, никто не ведает. И совершенно бессмысленно спрашивать сидящего перед ним человека, куда подевался Пирсон, потому что настоящий Пирсон наверняка никому не сообщил, куда он исчезает.
– Уильямс, ты, кажется, знаком с моим сыном, не правда ли? Элен, найди-ка Тома, и пусть он идет сюда!
Сын был приведен – семнадцатилетний молчаливый паренек. Алкоголь начал действовать на Уильямса, да и теперь он стоял с новым стаканом.
– Это наш Том, Уильямс, наш взрослый мальчик Том.
– Ты должен помнить Тома.
– Ведь ты помнишь Уильямса, Том? Ведь ты помнишь!
– Скажи «здравствуйте», Том.
– Том – замечательный парень. А вы как его находите, Уильямс?
Блистая пьяной искрой в глазах, Пирсоны говорили дуэтом, не умолкая, суетливой скороговоркой, невзирая на некоторую алкогольную одеревенелость языков. Все время вперед, марш-марш, и слова бежали наперегонки.
Элен проворно высыпала очередную фразу:
– Том, поделись с мистером Уильямсом дюжиной жаргонных слов. Писателям это всегда интересно.
Упрямое молчание.
– Том набрался их, как собака блох, – щебетала дальше Элен. – Но в сущности он правильный мальчик, просто у него хорошая память. Ну-ка, Том, выдай мистеру Уильямсу что-нибудь на бандитском. Давай же, Том, не робей!
Опять глухая оборона молчанием. Долговязый Том переминался с ноги на ногу, впившись взглядом в ковер.